Великое княжение Мономаха, впрочем, ознаменовалось и некоторыми обычными бедствиями, посещавшими Древнюю Русь, каковы засуха и землетрясение (на юге), наводнение (в Новгороде) и пожары. Особенно страшный пожар разразился в Киеве в 1124 году. Он продолжался два дня, 23 и 24 июня, обратив в пепел Подол и часть Верхнего города; одних церквей, по словам летописи, сгорело будто бы до 600. Погорело и Жидовское предместье. Были, вероятно, и другие бедствия, не занесенные в летопись, например, саранча, которая тучами налетала на Южную Русь из стран, прилежащих к Дунаю и Черному морю; она пожирала все, что встречала на своем пути: хлеб, траву, древесные листья и пр. Судя по нашей летописи, особенно опустошительные набеги саранчи происходили в княжение предшественника Владимира Святополка-Михаила.
При всем своем стремлении к единству русских земель под верховною властью киевского князя Владимиру Мономаху не могла и в голову прийти мысль об уничтожении удельного порядка, который вполне сроднился с духом и понятиями того времени. Подобно своему деду и прадеду, он хлопотал только о том, чтобы соединить как можно более областей в руках своих и своего потомства. Черниговские Святославичи, галицкие Ростиславичи и отчасти полоцкие Всеславичи отстояли свои наследственные уделы; но зато Владимиру в качестве великого князя Киевского оружием и ловкой политикой удалось еще раз собрать под владением одного дома почти все остальные русские области.
Владимир Мономах скончался на 74-м году от рождения, 19 мая 1125 года, во время своей поездки в родной Переяславль. Там он наблюдал за окончанием упомянутой выше «прекрасной» церкви Бориса и Глеба, которую соорудил на берегу Альты, недалеко от самого города. Сыновья, внуки и бояре перенесли его в Киев и погребли в Софийском соборе, рядом с отцом его Всеволодом. Летописец прибавляет, что весь народ и все люди плакали по нем, как «дети по отце или по матери». По его выражению, это был «братолюбец, нищелюбец и добрый страдалец за Русскую землю», о котором слава прошла по всем странам; особенно он был страшен «поганым», т. е. Половцам[19].
IV
ПЕЧЕРСКИЕ ПОДВИЖНИКИ. НАЧАЛО КНИЖНОЙ СЛОВЕСНОСТИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Начало почитанию Бориса и Глеба. — Троекратное перенесение мощей. — Происхождение Печерского монастыря. — Антоний. — Варлаам. — Феодосии. — Студийский устав. — Покровительство великих князей. — Построение Успенского храма. — Процветание обители. — Ее подвижники. — Ее влияние. — Поучения митрополитов. — Иларион. — Сочинения Феодосия. — Нестор Печерский. — Происхождение летописи. — Сильвестр Выдубецкий, ее составитель. — Басня о призвании Варягов. — Даниил Паломник. — Происхождение Русской Правды. — Судебная вира. — Различие по сословиям. — Хозяйство и торговля. — Женщина. — Иноземцы. — Церковный суд. — Положение духовенства. — Языческие волхвыПрежде нежели перейдем к дальнейшему обозрению главных событий, остановимся на некоторых сторонах древней русской жизни, и преимущественно на той стороне, которая со времен Владимира Святославича получила столь великое значение: посмотрим на важнейшие явления юного русского христианства при Ярославе, его сыновьях и внуках.
Вместе с обрядами и уставами Русская церковь приняла от Греческой ее праздники и почитание ее святых. Русские еще удерживали свои языческие имена; но сверх того при крещении получали наименование в честь какого-либо святого; отсюда мы видим у наших князей почти всегда двойное имя: одно мирское русское, другое христианское греческое. Дни своих святых князья отличали особым празднеством, и в честь их нередко создавали храмы, начиная с Владимира Великого, который построил несколько церквей во имя св. Василия. Иногда они устраивали для этого целые монастыри; так, в Киеве были основаны монастыри: Георгиевский — Ярославом-Георгием, Дмитриев — Изяславом-Дмитрием, Михайловский Златоверхий — Святополком-Михаилом и т. д. Но кроме греческих святых, Русская церковь рано начала прославлять память и своих собственных подвижников, устроять в честь их празднества и даже воздвигать им храмы. Между ними первое место по времени и почитанию принадлежит двум братьям-мученикам Борису и Глебу. Они еще прежде великого отца своего торжественно причтены к лику святых изволением русских князей и греко-русских иерархов.
Вот что повествуют о том сказания о Борисе и Глебе, служившие одним из любимых предметов чтения в Древней Руси и потому дошедшие до нас в многочисленных списках. Сказания эти любопытны и в том отношении, что сообщают некоторые живые черты из данной эпохи.
Тело Бориса, убиенного на Альте, по приказу Святополка Окаянного было отвезено в Вышгород и погребено возле церкви св. Василия. Между тем останки Глеба, заключенные между двумя колодами, в течение нескольких лет пребывали в лесу на берегу Днепра, недалеко от места его убиения. Ярослав, утвердясь окончательно в Киеве, велел перевезти их в Вышгород и похоронить рядом с Борисом. Прошло еще несколько лет. В населении Вышегородском начала ходить молва о разных знамениях, которые совершались на месте погребения двух братьев. Рассказывали, между прочим, что однажды иноземцы варяги пришли в Вышгород; один из них нечаянно ступил на это святое место; вдруг из земли зышло пламя и опалило ему ноги. Пономарь св. Василия раз после утрени забыл погасить свечу, горящую где-то вверху храма; произошел пожар; церковную утварь успели вынести, но деревянный храм сгорел дотла. Это событие приняли как знамение того, что на месте старого храма должно воздвигнуть новый, в честь Бориса и Глеба. Вышегородские власти донесли Ярославу о знамениях и народной молве; «нелепо таким светильникам быти сокровенными под землею», говорили они. Ярослав внял этому голосу. Великий князь, бояре, митрополит Иоанн и духовенство в сопровождении народной толпы, со крестами отправились в Вышгород. С молитвами и пением псалмов вырыли гробы братьев из земли и на время поставили их в часовне, устроенной на месте сгоревшей церкви. Вскоре повелением великого князя здесь был воздвигнут деревянный храм о пяти верхах или главах и украшен иконною живописью; на видном месте поставили икону с изображением князей-мучеников. Когда все было приготовлено, Ярослав и духовенство опять отправились с крестным ходом в Вышгород. Митрополит Иоанн освятил храм во имя св. Бориса и Глеба; их раки перенесены сюда и поставлены на правой стороне. Торжество происходило 24 июля, в день убиения Бориса, и на этот день установлено было ежегодное празднество в память св. мучеников. Ярослав в течение целых осьми дней
