Горько рассмеявшись, я указал на него и сказал:
— Нет, брат. Ты не понимаешь одного — я этих людей ненавижу. Я хочу уничтожить их не меньше, чем ты. Они грешат, распутствуют и изо дня в день пренебрегают божьими заповедями. Но жизнь с ними помогла мне увидеть реальное положение вещей. Иуда, ты никогда не покидал дом, в котором мы выросли, ни разу. Это я. Я прожил во внешнем мире пять лет, и как бы я ни ненавидел тот ад, в котором всё это время находился, это убедило меня в том, что все эти гребаные обряды ложные. Может, если бы тебя послали на это задание, ты бы сейчас не стоял здесь, как долбанутый педофил, защищая то, что не имеет никакого оправдания!
Больше всего на свете желая поскорее убраться из этого душного места, я направился к двери, но тут Иуда заявил:
— Ты лишился веры, Каин. Тебя развратили. Раз ты так себя ведешь, ты не достоен высочайшего звания вождя нашего народа.
Я замер на месте и, обернувшись, предупредил:
— Осторожно, брат, это жутко напоминает измену. А измена Пророку карается лишением свободы.
Лицо Иуды стало пепельным, и он стремительно выбежал из зала. Я помчался в свой особняк и засел у себя в кабинете. Я углубился в изучение священных писаний, и приступил к созданию своей собственной версии.
Я работал часами, расшифровывая и сжигая старые, часто совершенно невразумительные откровения, написанные моим дядей Давидом в последние годы его жизни. Я очистил нашу веру от унизительных обрядов и, вооружившись ручкой и бумагой, создал новые законы и правила, которые не будут больше угрожать невинности наших детей.
Я так усердно работал, что не заметил, как зашла Луна, и за окном забрезжил свет нового дня. Я работал так усердно, что заснул прямо за столом с ручкой в руке…
Я проснулся от внезапного удара по голове. Глаза защипало от боли, и вокруг всё поплыло. Я повернулся, чтобы дать отпор тому, кто на меня напал, но тут мне на голову натянули мешок, и меня окутала темнота. Я попытался освободиться, но руки и ноги стягивали крепкие узлы. Меня подхватили чьи-то руки и вынесли из моего дома в холодный предрассветный воздух.
По моей тунике и штанам пробежал легкий ветерок, до меня донесся звук отпирающейся двери и эхо бегущих по каменному полу ног.
Я снова попытался высвободиться, попытался ослабить узлы, но они были слишком крепко стянуты. Тяжело дыша, я услышал, как открылась еще одна дверь. Затем меня швырнули на жёсткий пол, моя голова ударилась о каменную стену, и тело пронзила острая боль.
Меня окружили звуки шаркающих шагов, затем с моей головы резко сорвали мешок. Я заморгал от яркого света. Когда я немого пришел в себя, то увидел четыре серые каменные стены, мне в нос ударил запах сырости и пота.
Затем я поднял глаза. Поднял глаза и увидел Иуду, брата Луку и ещё двух одетых в чёрное последователей-охранников. Все они таращились на меня.
Иуда смотрел на меня, словно на чужого.
— Сейчас же отпустите меня! — рявкнул я.
От полученных ударов раскалывалась голова. Когда мой брат-близнец никак на это не отреагировал, я принялся бороться со сдерживающими меня верёвками, а затем прорычал:
— Как ваш Пророк, Я требую, чтобы вы меня выпустили!
Какое-то время никто не двигался, а потом они развернулись и направились к выходу.
У меня бешено заколотилось сердце, и я закричал:
— Иуда!
Мой брат-близнец замер, а затем, вернувшись ко мне, встал у моих ног и сказал:
— Ты — Иуда, брат Пророка.
Он указал на меня, и от его слов у меня округлились глаза.
— Ты обвиняешься в измене Ордену и будешь сидеть в этой камере, пока я не решу, как тебя наказать.
Он повернулся, чтобы уйти, но тут я снова закричал:
— Ты не можешь так поступить! ИУДА!!!
Иуда застыл на месте и, повернувшись ко мне, покачал головой.
— Нет, брат. Это ты — Иуда, — он поднял руку и сорвал со своих волос ленту. Длинные каштановые пряди рассыпались у него по плечам, совсем также, как носил их я, будучи Пророком. — А я — Пророк Каин. Я — предсказанный Пророк Ордена. И мне нужно готовиться к священной войне.
С этими словами Иуда вышел, захлопнув за собой дверь, и камера погрузилась в темноту. Он бросил меня одного. Предал собственного близнеца. Своего брата. Единственного родного ему человека…
— ИУДА!
Эпилог
Флейм
Раздался стук в дверь. Распахнув ее, я увидел стоящего на крыльце АК. Не говоря ни слова, он протянул мне две маленькие коробочки и одну большую. Взяв их в руки, я почувствовал, как внутри у меня все сжалось от волнения.
АК откашлялся.
— Здесь всё, брат. Удачи тебе, ладно? — ухмыльнулся он и, помахав мне рукой, вернулся к себе в дом.
Не успел я закрыть дверь, как из ванной вышла Мэдди. И я, блядь, замер. Увидев ее, я непроизвольно сжал в руках коробки.
На ней было длинное белое платье без рукавов. Ее длинные черные волосы волнами струились у нее по спине, спереди с обеих сторон волнистые локоны были заколоты цветами.
От моего пристального взгляда Мэдди покраснела.
— Мэдди, — прохрипел я.
Пригладив руками платье, она спросила:
— Я нормально выгляжу?
— Ты выглядишь просто потрясающе.
Мэдди опустила глаза, затем взглянула на меня из-под длинных черных ресниц.
— Это глупо, но мне хотелось одеться соответственно случаю. Мне…
Она сглотнула и, нервно сжав руки, сказала:
— Мне хотелось быть для тебя красивой этим вечером. Когда мы это сделаем. Когда свяжем себя этими узами.
У меня из груди вырвался стон, и я ответил:
— Для меня ты всегда красивая.
— А ты — для меня, — ответила она.
Я взглянул на свои кожаные штаны, ботинки, байкерский жилет и нахмурился. Я был одет как всегда.
Мэдди подошла ко мне и улыбнулась. Указав на зажатые у меня в руках на коробки, она спросила:
— У тебя есть все, что нам понадобится?
Я кивнул, и Мэдди протянула мне руку.
— Ну что, пойдем?
Сердце выпрыгивало у меня из груди, но я вышел из дома и направился вслед за Мэдди в лес. Было темно и холодно, но я видел лишь идущую впереди Мэдди и ничего не чувствовал. Вообще-то, я почти не заметил, как мы добрались до реки.
Отпустив мою руку, Мэдди повернулась ко мне лицом.
— Мне нравится находиться рядом с водой. Я так много времени провела взаперти, что просто обожаю звук журчания ручья и запах свежего воздуха. Я... я не могла придумать для этого лучшего места. Мэдди показала на небо.
— Ночь тоже ясная. На небе ни облачка. Звезды и
