Вот тут-то я и озадачился. Северные месторождения нефти, насколько мне помнится, приходилось осваивать уже в индустриальные времена. Причём дело это было непростым. Не только добыча, но и транспортировка.
Увы! За всё не ухватишься. У нас по-прежнему нехватка кадров. И руководящих, и просто квалифицированных. Да и обычные работники не в изобилии, потому что поморов не так уж и много, посадские — горожане, оказывается, не всегда могут покинуть место жительства — есть на это дело ограничения. А остальные — крепостные. Люди же служилые держатся за свои привилегии, а казаки — за вольности. Все куда-то приписаны, сосчитаны и обложены. Невольно задумаешься о привлечении инородцев, у которых в ходу родоплеменные отношения. Хотя там ведь тоже какие-то виды зависимости имеются на свой национальный манер.
Впрочем, хорош философствовать. На Дону строят корапь с пушками.
— Вань! Давай поглядим чертежи из Воронежа.
Глава 60. Летний этюд
Стоим мы на пристани крепости Азов и смотрим, как со стороны недалёкого Азовского моря, шлёпая по воде колёсными плицами, поднимается вверх по течению груда дров. Большая закопчённая куча обгорелых и ломаных деревяшек, кажется, продолжающая тлеть, потому что дымит. И еще из неё гордо торчит палка, на которой развевается прямоугольное полотнище, поделенное прямым синим крестом на четыре равных поля: два белых и два красных. По мере приближения сего плавсредства становится видно окончание трубы, почти полностью погребённой под обломками, и точно так же заваленной деревянным хламом мачты. Точнее, её огрызка, чудом устоявшего после явно пронёсшегося над кораблём чугунно-огненного смерча.
Имя корабля уже различимо — на носу читается слово "Чиж". А из верхнего окончания обломка мачты выставилась голова в треуголке — это сестрица Кэти привела корабль после боя с Турецким флотом. Не всем флотом, разумеется. Разведка доложила о наличии у выхода в море двух кораблей и пяти нефов. Это, так сказать, исходные данные. Кэти бегала попробовать на них свои зубы.
Уже известно от наблюдавших с берега сию битву казаков, что один неф был потоплен артиллерийским огнём, а оставшаяся флотилия удалилась. Поскольку, наблюдали сражение со значительного расстояния, то детали нам пока неизвестны. Вообще-то обстановка нынче вокруг Азова нестабильная — казачьи разъезды то и дело рубятся с турецкими конниками — сипахами. Крымско-татарская конница то и дело налетает на стрелецкие посты. Впрочем, возможно, ногайская или калмыцкая. Сами турки за свою крепость "обиделись", отчего то и дело высаживают десанты, иногда добирающиеся и до стен, которые, тем не менее, держатся. И даже прилегающую территорию наши освобождают, контратакуя или резервы подтягивая. Организовать осаду противнику так и не позволили.
Нынче летом тысяча шестьсот девяносто первого года сюда прибыл государь Пётр Алексеевич в сопровождении четырёх гвардейских полков: Преображенского, Семёновского, Коломенского и Сермяжного. Последний — самый маленький — две неполные сотни котласских охотников, одетых неброско и немарко.
— Рада, небось, что сестрица уцелела? — спрашивает государь, отняв от глаза зрительную трубочку.
— Да, герр Питер, — согласным тоном ответствует Софочка. Вообще-то она всё ещё встревожена.
— Ну… Луу… — произносит не совсем твёрдо ещё стоящий на ногах мальчуган, ухватившийся за полу богато расшитого царского кафтана. Пётр подхватывает кроху на руки и привычно усаживает к себе на плечо. Ребёнок осматривается, встречается взглядом с одетой в преображенский мундир матерью и крепко вцепляется в отцовскую шапку. Русского типа шапку — парчовый колпак, отороченный соболем.
Тем временем куча дров швартуется к причалу — парни с пирса принимают канаты, заносят кранцы, подают трап. Кэти выбирается из мешанины обломков рангоута и ошмётков такелажа, подходит к нам, подносит руку к треуголке и докладывает:
— Так что полная конфузия, герр Питер. Побили нас.
— Я тебя за такую конфузию должен в графья произвести, да не могу, потому что ты девка. Десант предотвратила, корабли сопровождения отогнала, — Петр попытался почесать в затылке, но не смог сдвинуть шапку, которую крепко удерживал вцепившийся в неё сын. — Расцеловал бы, да боюсь, поймут меня неправильно, — покосился он на Лизу-Рисовальщицу, стоящую неподалеку.
— Пятак на водку дай, — совершенно серьёзно ответила Кэти. — Мне и всем членам команды. Каждому лично в руки.
— Вот, значит, как! — хмыкнул Пётр. — Лиз! — повернулся он к Рисовальщице, — прими сынка.
Сынок протестовал и вырывался, крепко ухватившись за шапку. Так с ней в руках и перекочевал к матери. Засуетились свитские — ни у кого в карманах не нашлось ни одного пятака. Тем временем, повинуясь команде долговязой девочки-подростка — Кэти, команда "Чижа" построилась на берегу. Монеты в нужном количестве нашлись, и началось награждение.
— Что это у тебя, моряк? — обратился государь к мужчине с коринфским шлемом на голове.
— Так что от щепок, которые ядра из бортов выбивают.
— Почему же не снял? Жарко ведь!
— Погнуло мою железную шапку. Без кузнеца не снять. А Федулу панцирь смяло так, что насилу мы его разогнули. А то он скрюченный на руле стоял и бога поминал непочтительно.
— Греческого бога Гефеста, — немедленно "пояснила" Софи.
Пётр хмыкнул и перешёл к следующему в шеренге.
— Савва Злыдень из твоих крепостных, государь, — представила матроса Кэти.
— Если служит мне, значит вольный, — ответил Пётр. — Спасибо тебе, Савва. И вот тебе на водку.
— Спасибо, Твоё Величество. Долгих лет тебе и радостей великих.
Награждение продолжалось.
— Какие потери, сестрёнка? — спросила Софи, когда процедура завершилась.
— Летальных ранений не было. Ушибы, царапины, порезы. Мотористу ногу размозжило — Герцогиня пытается собрать. И два пальца на левой руке оторвало канониру в передней башне. Пробивают ядра нашу сосновую броню. А мачты перед боем нужно убирать от слова "совсем", — Кэти не всегда точно выражается по-русски. — И про доспехи во время сражения нужно крепко подумать. Кольчуги от ушибов защищают плохо, панцири и латы стесняют движения, кирасы не закрывают конечностей. А вот шлемы коринфские — это то, что надо.
Пошли в мой каземат, — продолжила сестрёнка, — пощиплем струны, вспомним детство, мелкого твоего спать уложим, — скосила она взгляд на нянюшек с похожей на клетку корзинкой, из которой уже доносились напоминания о том, что кормить детей следует регулярно. — Корапь завтра поглядим на берег вытащенный и
