Тем временем дистанция до неприятеля сократилась километров до четырех. Рявкнули орудия, и два двенадцатифунтовых ядра, пущенных по высоким траекториям, вызвали всплески где-то между китайских кораблей — накрытие прошло уже с первого залпа. Второй залп, третий, четвёртый и, наконец, попадание. Китайцы ответили лишь один раз — лес всплесков встал с заметным недолётом и с большим разбросом. Пусть стреляют они хуже, но забьют нас просто в силу закона больших чисел, тем более, что на реке отсутствует сбивающая прицел качка, а конструкция надстроек не мешает вражинам задирать стволы орудий достаточно высоко.
Мы тут же дали ход, стремясь увеличить дистанцию, оставив задействованным только кормовое орудие. Вскоре замолчало и оно — от неприятеля нас отделил изгиб берега. В него и угодил следующий залп китайцев, целивших в наши издалека заметные мачты. Расклад сложился не слишком удачный, однако, неприятель перестроился, уплотнив строй — китайцы встали в две шеренги по три и сократили дистанцию между собой — ширина реки оказалась для этого достаточной. Да, при этом противнику стало удобнее управлять огнём посредством голосовых команд, и залп выходил более кучным, но и для наших ядер в плотном строю осталось меньше пространства для промахов.
Едва вражеский строй появился из-за изгиба русла, мы возобновили навесную стрельбу — теперь попадания случались чаще. Василий скомандовал перейти на пальбу бомбическими снарядами — вскоре стали отмечаться их взрывы на надстройках неприятеля. И тут с нашего берега ударила батарея четырёхфунтовок — противник пришёл под их залп. Пущенные с малой дистанции по настильным траекториям ядра проломили борт правофлангового, который начал быстро крениться. На него наехал правофланговый второго ряда, чем и помог ему скорее погрузиться, а сам тоже получил в борт от сермяжников даже быстрее, чем накрыл их позиции. Видимо, артиллерийская прислуга находилась у носовых орудий и замешкалась с перемещением к бортовым пушкам.
Василий отдал команду на буксирные баржи к развороту — те за нос и корму быстро сориентировали корпус "Горгоны" носом вниз по течению. Винт энергично вспенил воду за кормой, и мы пошли на сближение. Вот тут то и начались попадания в нас. Похоже, командир противника потерял общее управление действиями отряда, отчего строй разобщился, а китайские артиллеристы палили всяк на своё разумение, но промахивались не каждый раз.
Наше кормовое орудие работало по заднему правофланговому, мешая тому накрыть батарею на берегу, а та доламывала его же. Носовое пристрелялось к переднему левофланговому и быстро разрушила его бомбами. Зато остальные действовали без помех, стреляя всё точнее по мере сокращения дистанции — корпус "Горгоны" всё чаще вздрагивал от попаданий. Вышел из строя калильник — мы шли на остатках сжатого воздуха в баллонах. Зато так и не обстрелянные сермяжники ударили по центровому замыкающему, опять проломив тому борт в районе ватерлинии. Ядро целую доску вышибло, судя по тому, как скоро этот подранок начал оседать набок.
Василий снова развернул корабль, на этот раз плавной циркуляцией — ширины русла на это едва хватило. Из оставшихся опасными двух противников… ни один более не стрелял. На первом боролись с пожаром, а другой выбрасывался на берег — забытая всеми двенадцатитоннка с трёхдюймовкой как-то незаметно сделала своё чёрное дело, подкравшись к китайцам через протоку и скрываясь за одним из островков. Ситуация, представлявшаяся чрезвычайно затруднительной, внезапно оказалась вполне приемлемой. Только на берегу постреливали пятилинейки — скрытая от наших взоров лесом, там продолжалась невидимая с воды война.
* * *— Большое войско стоит на правом берегу — прочитал флажковый семафор сигнальщик. — Шесть пушек.
— Атаман Узан с грамотой от Нерчинского воеводы, — второй сигнальщик доложил о послании, переданном с нашего берега.
"Горгона" стояла на якоре посередине реки и чинилась — китайские ядра наделали нам немало пробоин. В машинном звякал металл — шарманщики разбирали разбитый двигатель. На высотке, что в километре к северу от уреза воды, копали могилы — на этот раз без потерь не обошлось. Убиенных маньчжур и китайцев хоронили пленные, а для своих о погребении хлопотали наши люди. Софи в своём адмиральском салоне отписывала в Нерчинск. Отчёт о проделанной работе получался обстоятельным и совершенно секретным.
"Государь! Во славу твою и ради пользы любезного отечества нашего на берегу Сомольского залива заложен городок Сомольск, где ставится корабельный двор. Металл для него покупается в Китае в городе Шанхае за шкурки морского бобра. Сама же я с капитаном Ждановым и людишками его прошла по Амуру до впадения в него реки Сунгари, где повстречала маньчжур на шести кораблях, кои означенный капитан частью потопил, а частью захватил и взял оттуда пушки и пленных. На этом продвижение останавливаю, потому что встретила сильное войско тех же маньчжур, совладать с каковым нынче сил не имею. До окончания навигации успеваю вернуться в Сомольск, где и… " — в этом месте Софи остановилась и крепко призадумалась. План похода на Амур не вполне удался — Мэри, шедшая на кочах вверх по Нижней Тунгуске, сильно замешкалась. Тихоходные судёнышки, приводимые в движение вёслами и парусами, шли чересчур медленно, преодолевая встречное движение. Как следовало из доклада, её отряд довёз стрельцов только до волока в реку Лену, между тем как навигация уже подходила к завершению — осень взяла своё и сдавала позиции зиме. Также задержался и отряд моторных барж, бежавших южнее через реки бассейна Оби. Пётр Алексеевич, находя по пути множество непорядков, останавливался для разбирательств с воеводами, коих снимал с должностей, отправляя в железах на Москву. Уж и не знаю, чем они ему не угодили, но царю виднее — его люди, ему и оценивать их заслуги.
В результате задержек мы оказались на огромном удалении и от сил, способных нас поддержать, и от баз снабжения. Хотя наши бойцы и перестреляли мелкие группы неприятеля, подбиравшиеся к месту сражения по обоим берегам Амура в непосредственной близости от нас, но неподалеку обнаружились изрядные силы, к столкновению с которыми мы не готовы. Пора драпать. Что мы и проделали, приняв на борт десант и отправив послание царю с добравшимися до нас казаками. Они местные, к тому же верхом — пройдут.
Обратно шли под парусами — мотор починить не удалось. Баржи то и дело убегали вперёд,
