"Упс — в одну мысль подумали мы с Софочкой. — А куттер?"
— Мисс Софи, — потупив глазки подступилась к нам Мэри, выражая вселенское смирение. — Надеюсь, вы доверите мне выполнение обязанностей вашего первого лейтенанта и второго штурмана?
— Какого лейтенанта? Какого штурмана? — взвился мистер Корн. — Только "Агата"! Никаких лодок!
— Наша дочка завела себе свой собственный корабль, — мило покраснела маменька. — И будет водить его туда, куда пожелает, — в мурлыкающем голосе миссис Корн отчётливо проступили стальные нотки.
— Мы обсудим это во всех деталях, — папенька повлёк маменьку наверх с непреклонностью урагана. Родители всегда выступали согласованно, поэтому поторопились приступить к обсуждению проблемы без лишних глаз. Собственно, в исходе обсуждения мы ни секунды не сомневались — папа с мамой постоянно демонстрировали единодушие. Продемонстрируют и в этот раз, когда всё обсудят пару раз. А нам требуется экипаж для нашего плавсредства.
При модернизации подарка сэра Энтони мы полагали, что с судёнышком легко управятся три не взрослых человека. В принципе, в недолгом демонстрационном плавании так и стало. Но в процессе устранения недодумок и следствий применения материалов, менее совершенных, чем те, к которым я привык, некоторые узлы оказались не настолько безупречны, как хотелось бы. С другой стороны, достаточное количество лебёдок и блоков по-прежнему позволяло не прикладывать чересчур больших усилий при работе с парусами или якорем. Вшестером вполне можно управляться сколь угодно долго. Первый из недостающих четверых, несомненно, Джек. Парень решительно ничем не выделялся до тех пор, пока не начались работы над рангоутом и такелажем. Начиная с этого момента он был вездесущ. Кажется, в подростке пропадает боцман.
По конструкции корпуса вне конкуренции Питер Смит — второй сын кузнеца и старший брат химика Гарри. Этот придумает, как любую пробоину залатать, да и вообще строгать и пилить любит сильнее, чем ковать. Готовый судовой плотник.
Моториста лучше, чем Арчи, нам не сыскать. Жаль только, работы по профилю ему предстоит немного — топлива у нас миль на триста.
Осталось найти любителя вкусно готовить. Вот незадача! Это же Консуэллка! Ей, правда, всего девять, но она успела нахвататься поварских премудростей от нашей Бетти. Не шеф-повар из ресторана высшей категории, но жратву всегда делает съедобную, причем в любых условиях — проверено. К тому же, долговязенькая, как и Софочка, что делает её на вид несколько старше.
— Бетти! А кто останется в доме старшим, если мама уедет? — прежде всего спохватилась моя хозяюшка.
— Мы с мистером Коллинзом, — ответила служанка. — Я экономка, а он дворецкий. Так что всё в порядке, — покосилась на Мэри и добавила: — Ты там на этой Ямайке не спеши замуж выходить.
— Не выйду, — уверенно откликнулась наша подружка и крёстная сестра. — Пошли к народу. Нужно уведомить и задачи нарезать. Тут ведь и без нас ребята не станут скучать, правда, мам?
— Дойную корову со двора не гонят, — согласилась Бетти. — Да и сама она от кормушки не убегает.
* * *Естественно, насчет выхода с первым же приливом папа пошутил, но вот сборы действительно начались тут же и прошли в уже знакомом режиме дружного всхлипа, который личный состав школы провёл стремительно и вдохновенно.
Единственным никуда не торопящимся человеком была Консуэлла, сосредоточенно обжаривающая на всех доступных сковородах недавно привезённую зелёную гречку. Вещички ей мама соберёт, а вот о том, чем прокормить экипаж два месяца, кроме неё, подумать некому. Прямо со сковородок горячую крупу она засыпала в прогретые над раскалёнными камнями стеклянные четырёхпинтовые банки и надёжно закрыла отлично сохранившимися от прошлых употреблений стеклянными крышками с новенькими резиновыми прокладками. Тушёнки у нас и раньше было заготовлено много, а ещё к консервам прибавился "Завтрак туриста" — каши перловая, пшённая и овсяная. Все с мясом. И консервированный точно таким же образом плов с бараниной.
Кроме каш имелась и мука, точно так же закрытая в прокаленных стеклянных банках. Но это было только началом эксперимента, завершить который предстояло уже в поездке. Воду мы запасли в пропаренных новых дубовых бочках. Торфяную, дважды кипячёную с отстоем в промежутке, чтобы накипь осела. И с добавкой спирта-ректификата, выгнанного частично из рома, частично из местного нефильтрованного пива, частично из привозного сидра. Если эту воду вскипятить, спирт совсем улетучится, хотя моряки предпочитают не кипятить.
На камбузе у нас есть и керосиновая плитка, и дровяная чугунная печка, и железная духовка — о рационе экипажа Консуэллка стала задумываться давненько. Солонина ей не нравилась катастрофически, впрочем, как и любому, кто нюхал "дохлого француза" после пары недель в море; сухари с червяками тоже энтузиазма не вызывали, а долго хранить сыр она не полагала возможным — пока на континенте воюют, пармезана у нас на островах не купить, а местные сорта плесневеют моментально. Не надо забывать, что в деревянных кораблях всегда сыро от сочащейся через борта влаги. Или конденсирующейся — всяко бывает.
Так вот — о выходе в море. Экипаж нашего судна пополнился четырьмя взрослыми моряками, один из которых — второй лейтенант Джонатан Корн. Да, папа перешёл к нам с ещё тремя крепкими парнями, один из которых — знакомый нам по прогулкам среди лондонских доков Джон. Да и с другими Сонька знакома — всех помнит по именам. С ними картина доклада о проделанных работах первому лейтенанту Мэри смотрелась преуморительно, но повторялась ежедневно на полном серьёзе.
Девочки разместились в капитанской, то есть Сонькиной каюте — выгородке два на два метра у штирборта под ютом. Напротив, через коридор, имеется ещё одна каюта таких же размеров и выгородка со столом для работы штурмана. Мальчики спят в подвесных койках в носу между двух водонепроницаемых переборок, вот это — точно кубрик. Перед ним — камбуз. За ним — трюм.
* * *Дорога вниз по Оруэллу хорошо нами изучена — и отец больше поглядывал на флейт, чем обращал внимание на деятельность дочери. Всё-таки во тьме ночной идём через узость. Но двигались мы медленно, то и дело бросая лот. Флейту в этих условиях куда труднее — у него осадка больше на полтора этажа. И это без груза.
По правому борту появились далёкие огоньки Гарвича, скрылись за мысом, а перед нами распахнуло свой простор Северное море. Уже за спиной стал виден огонь маяка, указывающего
