Флейт, конечно, вернулся в открытое море, откуда придёт завтра. Однако больше груза взять не может, потому что купчина, привёзший пеньку, и товар свой успел продать, и нового закупить опять полный трюм. Зато большое судно примет на палубу обе наших двенадцатиметровых колёсных моторки. А маленькую водомётную мы и на шхуне перевезём. До этого я думал разобрать большие лодки для перевозки через море, а тут можно обойтись без лишней канители.
Наверняка не скажу, но сильно подозреваю, что отец нарочно так подстроил, чтобы кровиночек своих подстраховать, ведь намерения наши он знал, да и Софи ему из Антверпена отписывала. И, разумеется, мама тоже ознакомилась с содержанием письма от дочурки.
Дальше всё было не просто, а очень просто — негромко ворча моторами, но отчётливо баламутя воду колёсами, две длинных лодки и одна не очень длинная выбрались в Оруэлл. В густых сумерках обменялись морзянкой с идущим навстречу флейтом, на который папа с мамой и поднялись. А лодки бодро направились мимо засыпающего Гарвича в Стор, где по ответу на наше моргание, легко отыскали шхуну. А потом мы перекладывали почти тридцать тонн груза с лодок в трюм. Это в четырнадцать пар рук из которых пять — девичьи. Короче, ручку лебедки накрутились до одури и вообще упахались в хлам. Зато рассвет встретили уже в море, следуя за "Агатой", с которой без труда уравняли скорости.
* * *Во второй раз дорогу до Архангельска мы преодолели снова без приключений — волнение в этих водах нас уже не удивляло. Да и было оно достаточно слабым. Облачно, ветер меняет направление, однако не штормит. Пару раз случился дождь, однажды перешедший в колючий снег. Интересней проходила внутренняя жизнь заметно возросшего экипажа — в кубрике у мальчишек всегда что-нибудь мастерили. Обычное дело — один работает, а семеро смотрят и советы дают. И это не смешно, это давно сложившийся стиль, потому что и делом помогают — заготовку удержать или инструмент подать. Оно хоть и по-детски, но интересно же!
Вижу я деревянное колесико, вместо железного обода стянутое нитяным бандажом, которое на деревянной оси укрепляют между пары деревянных подшипников.
— А не сотрётся? — спрашиваю.
— Не. Эти деревяшки жуть какие крепкие, да ещё и сами себя смазывают.
— Откуда они у вас, — интересуюсь.
— Из мешка, что по весне с Ямайки притаранили. Там какие-то палки были, вот мы их и попытали всяко. Пахнут приятно, но жёсткие, будто из железа скованы. Однако под хорошим лезвием поддаются. Только, лучше их всё-таки обтачивать.
— Твёрдые и сами смазываются? — не понял я. — А ну покажите.
Главный производитель работ крутнул колёсико — ох и долго оно потом не останавливалось!
— Всё-таки бьёт, — заметил один из зрителей то, что я на глаз не уловил.
— Да, согласился второй. — У помеченной синим спицы нужно с обода сточить самую малость.
— Лучше я спицу чутка ошкурю, — сообщил исполнитель основной роли.
— А для чего вы его так тщательно балансируете? — полюбопытствовал я.
— Маятник для часов делаем. Чтобы на земную гравитацию не реагировал.
— То есть на основе постоянства упругости пружины? А как полагаете справиться с изменением этой упругости от температуры?
— Термостатированием, — объяснил парень справа.
— А гироскопическое заламывание уберём помещением в нактоуз, который другим гироскопом стабилизируем.
Итак, парни пошли напролом. Выходит, Иван им чётко изложил главные проблемы сохранения точного времени. Они выслушали, и взялись за создание обходов и объездов мест, справиться с которыми не в силах, тупо исключая причины затруднений. Создают что-то вроде установки хранения времени.
— А чем вы всю эту машинерию приведёте в действие?
— Сжатым воздухом, — пожал плечами Майкл Коллинз — этого я точно помню по имени.
"Как думаешь? Справятся?" — буквально затаив дух мысленно спросила Софи.
"Ума не приложу. Не слыхал я о подобных попытках. И коллективного мозга столь целенаправленно действующего не видал. Сонь, ну я же не всё знаю. И не всё помню. Вот про те же деревянные подшипники ведь слышал когда-то что-то краем уха, но чтобы их делали из того, что заваривают для питья, даже предположить не мог."
"Я тоже, — призналась Софи. — Но ведь для моторов эти подшипники не подойдут? Там же горячо!"
"Наше дело новых палок с Ямайки привезти. А куда пойдут подшипники из них, в этом теперь другие разберутся. Нам даже с двумя умами в одной голове не справиться решительно со всем клубком вопросов. Заметила, небось, сколь обширен и разнообразен мир вокруг."
"Эт точно", — ответила моя реципиентка в стиле товарища Сухова.
Глава 33. Хозяйство
В октябре кораблей в гавани Архангельска было уже не так много, как в июле — флейт сразу встал к причалу, а Софи съехала на берег в шлюпке. Разгружаться здесь она не намеревалась — проще подогнать шхуну прямиком к месту, где основывается корабельный двор. Капитанам же следовало представиться воеводе не мешкая.
— О том я уже ведаю, — пробормотал Кондратий Фомич, пробежав глазами поданную Софьюшкой грамотку от сына боярского. — Из Москвы мне отписывали. И ещё требуют, чтобы ты сама явилась к государю сразу же, как прибудешь.
А ты, Джонатан, уж не зимовать ли здесь собрался? — Обратился воевода к папеньке. В этот раз толмач перетолмачивал на английский, поэтому мы отлично понимали, о чём шёл разговор.
— Хочу проситься под руку государя московского, — просто ответил отец. — Если будет на то его дозволение.
— Вот и ладно, — прихлопнул рукой воевода. — Как санный путь установится, дам вам грамотку подорожную, да и езжайте с богом.
У Соньки сразу огорчение на всю голову, потому что она уже размечталась, пока река свободна ото льда, проехать на моторке до Вологды, откуда куда как ближе до Москвы. А мне спокойнее — помню, что нам тут большое хозяйство закладывать, потому что теперь с нас не слезут, пока не вынудят наладить морское хождение своих купцов на своих же судах хотя бы до Европы. Нет, сам я кораблестроение затевать не рвусь, но те же флейты или пинасы
