Порочный Избранник

что это значит?" – шептал непрерывно он сам себе. Люди входили и выходили, Константин уже занял место возле окна. Желание спать становилось всё сильнее, постепенно поглощая его сознание. Липкий сон не желал выпускать Константина из своих объятий. Глаза слипались, тело содрогалось от усталости. Так, возможно, он и уехал бы прочь мимо института. Но его разбудила одногруппница, ехавшая в том же автобусе. "Кость, Кость! Просыпайся, сейчас наша остановка!" – говорила она, толкая его в плечо. Он быстро проснулся, уставившись в девушку большими, даже огромными глазами. В них улавливалась смесь страха и некоего безумия. Как только автобус остановился, Константин направился к выходу, попутно пробурчав что-то, отдалённо похожее на слова благодарности. Девушка вышла следом за ним. Она была удивлена его поведением и переменам в нём. В прошлом учебном году они весьма не плохо общались, даже, можно сказать, дружили. Кристина, так звали девушку. Засыпая Константина множеством вопросов, она хотела узнать, что же произошло. Но он лишь повторял монотонно: "Прости, но это не твоё дело". Вскоре он ускорил шаг, явно показывая свою нерасположенность к разговорам. Он боялся не только за себя. Страх был и за окружающих, особенно за близких ему людей. Что, если он опасен для окружающих? Что, если он действительно безумен? Константин снова закурил. Ветер уносил прочь синеватый дым, сдувая серый пепел. Воздух был холодный, влажный, тяжёлый, словно свинец, и казалось, что в нём не было жизни. Будто он нёс лишь печаль, боль и смерть. До начала пар было около двадцати минут. Константин сидел на скамейке под небольшой крышей. В его правой руке был "Джокер", а в левой ещё не зажжёная сигарета. Позади послышались грузные шаги. Тяжёлой поступью неизвестный приближался к Константину. Это был крупный плечистый парень лет двадцати пяти на вид. "Твой брат должен нам денег. Пятьсот тысяч. Рублей, конечно. И, да, не только нам он должен" – сказал он грубым голосом с лёгкой хриплостью, как только подошёл к Константину. После этих слов он направился дальше, всё такой же быстрой тяжёлой поступью, будто и не останавливался вовсе. Константин достал телефон. Сейчас он хотел лишь одного – услышать голос брата. Но на том конце были лишь короткие гудки. Он направился прочь от института. Сегодня нет никакого дела до занятий. Он набирал номер родителей. Но они не отвечали на звонки. Снова были лишь короткие гудки. Константин закурил. Снова этот пьянящий аромат, дарующий покой. Константин заказал кофе в уличном автомате, стоящем на территории института, кофе. Чёрный, без сахара и сливок. Его аромат окутывал Константина, смешиваясь с дымом сигареты. Эта сладкая для него смесь была словно опиум для его отчаянного сознания, полного безумием. Его руки дрожали. То ли от холода, то ли от нервов. Вокруг не было никого. Лишь группа молодых людей, идущая по противоположной стороне улицы. Константин снова пытался дозвониться до родителей, но слышал лишь короткие гудки. За этими безуспешными звонками он не заметил, как компания приблизилась к нему.

– Сигареткой угостишь? – сказал грубым голосом один из них. Константин протянул приоткрытую пачку в сторону компании, продолжая совершать безуспешные звонки.

– Ты понял, какие сигареты даёшь нормальным пацанам? – начал кричать уже другой из группы.

– Ты ничего не попутал, козёл?

– Не нравится, не бери! – выкрикнул Константин, раздраженный ситуацией. Его нервы были на пределе из-за всего, что происходило последнее время.

– Слышь, урод! Я тебе сейчас череп сломаю, ублюдок! – выкрикивал первый из них.

– Рискни, быдло тупое! Только толпой можете, а в одиночку кишка тонка? – срывался Константин, в котором закипала небывалая злость. Но в этот момент что-то кольнуло его в живот. Снова и снова. Восемь ножевых ранений. "Получи, ублюдок сранный!" – с презрением сказал один из компании, смачно плюнув на лежащее тело Константина, истекающего кровью. Она смешивалась с дождевой водой, стекая в небольшую лужу неподалёку, обагряя её румянцем. Красные нити, словно маленькие змейки, кружились в воде. Они рисовали узор. Кровавое подобие паутины появилось в грязной луже, но через миг в неё прилетел маленький воробей. Его сбил ветер. "Валим отсюда, пока никто не увидел!' – сказал кто-то из той компании. Они спешно удалились, оставив Константина истекать кровью недалеко от кофейного аппарата. Вокруг были деревья, колыхаемые порывистым ветром. Они словно шептали на каком-то древнем наречии. Гудки на телефоне прекратились. "Алло, алло! Кость, что случилось? Ты разве не на занятиях?" – доносился голос матери. Но Константин уже был во Мраке. Тьма, холодная, скользкая, живая. Руки разжали телефон…

Настороженно взяв карту в руки, Константин нервно осмотривался по сторонам. Вслушиваясь в каждый звук, шорох, он был готов сорваться в любой миг на бег, устремившись куда-либо, лишь бы подальше от всего этого. Но в подъезде было тихо. Лишь ветер пел свою печальную песню. Константин быстро спрятал карту в карман, запирая квартиру. Быстро, будто убегая от кого-то, спускался вниз. Выйдя из подъезда, он снова закурил. "Сколько можно уже? Это меня погубит, рано или поздно" – сказал сам себе Константин, делая большую затяжку. "Хотя, я сойду с ума быстрее, или нервы не выдержат" – добавил он уже в своих мыслях, смотря на завихрения дыма и пара, выдыхаемых им. Его путь был привычным и однообразным. Мелкий моросящий дождь бил слабой дробью по его кожанке, стекая каплями на пропитанную дождевой водой землю. Повсюду были лужи, грязные, покрытые рябью от падающих капель, но всё же отражающие серые тучи. На остановке не было никого, кроме Константина. Разве что промокший воробей, время от времени стряхивающий со своих перьев капли воды. Он вжался в дальний угол, прячась от холодного пронизывающего порывистого ветра. Константин достал из рюкзака один крекер, и немного раскрошив его, высыпал на пол, как можно ближе к воробью. Ему стало жалко беднягу. В этот момент подъехал нужный Константину автобус. В этот раз он был полон настолько, что пассажиры едва умещались. С большим трудом передав деньги за проезд, Константин облокотился спиной на дверь. В его голове кружились мрачные мысли. "Кто же приходил ночью и оставил "Джокера"? И что это значит?" – шептал непрерывно он сам себе. Люди входили и выходили, Константин уже занял место возле окна. Желание спать становилось всё сильнее, постепенно поглощая его сознание. Липкий сон не желал выпускать Константина из своих объятий. Глаза слипались, тело содрогалось от усталости. Так, возможно, он и уехал бы прочь мимо института. Но его разбудила одногруппница, ехавшая в том же автобусе. "Кость, Кость!