Трэвис поставил бутылку пива на журнальный столик и посмотрел на меня.
— Почему ты бросила меня, Софи? – грустно спросил он.
— О, Трэвис, — сказала я ему. Я снова почувствовала, как скрутило мой живот. – Когда ты сказал мне, чего ты хочешь, что ты уходишь из колледжа и что хочешь делать, часть меня была взволнована возможностями, но другая моя часть была напугана. Я не знала, какой будет моя жизнь без колледжа, в новом месте, вдали от дома. Я беспокоилась об этом, и что было бы, если бы ты добрался до большого города и решил, что я не доросла до тебя. Где бы я оказалась? Я не была к этому готова. И потом, когда я говорила об этом своей матери, она была полностью против этого. Она сказала мне, что это мне не подходит, и я должна сосредоточиться на себе. Я была слишком взволнована, меня очень ранила мысль о том, что ты хотел, чтобы я все бросила. И я слишком боялась это сделать. Я подумала, что безопаснее всего было уйти, вернуться в колледж и дать тебе шанс забыть обо мне. Это было самое трудное, что мне приходилось делать в жизни.
— Ты бы могла поехать со мной, — сказал Трэвис, вставая с дивана. – Я бы никогда не бросил тебя, как ты думала. Ты была моим миром, Софи. Ты значила для меня больше всего на свете. А ты просто отбросила меня в сторону, даже не попрощавшись. С этим было трудно жить.
Трэвис подошел к окну и посмотрел на тихую улицу. Я подошла к нему сзади, с чувством грусти, но и немного гнева.
— Ты тоже мог бы придти за мной, — сказала я ему повышенным тоном. – Ты никогда даже не пытался связаться со мной после этого. Ни в колледже, ни здесь, нигде. Все это время, Трэвис, я была здесь, в нашем родном городе, а ты ни разу не приехал. Что я должна была думать? О том, что тебя не было.
Трэвис повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я смогла увидеть на его лице гнев.
— А ты? Что насчет тебя? – ответил он повышенным тоном. – Ты живешь в одном городе с моей матерью последние восемь лет. Вы ее знаешь, знаешь, где она бывает, и ты никогда не спрашивала обо мне, где я находился и что я делал. Может, если бы я знал… — его голос затих.
— Если бы ты знал что, Трэвис? – чуть не закричала я.
Он встал прямо передо мной и схватил меня за руки.
— Если бы я знал, что ты здесь, я бы вернулся раньше, — прошептал он. – Я бы вернулся, чтобы сделать это. – В мгновение ока он наклонился и глубоко поцеловал меня. Я чувствовала, как таяла в его объятиях, и я сопротивлялась только секунду, прежде чем обняла Трэвиса за шею и поцеловала в ответ.
Поцелуй был долгим, медленным и чувственным, и когда мы оторвались друг от друга, мои глаза были прикрыты, когда я смотрела ему в глаза.
— Я никогда не переставал думать о тебе, Софи, — сказал он мне. – Ни на один день. Я всегда думал, что ты встретила кого-то еще в колледже, кто был идеальным для тебя, и что ты переехала. Вот почему я никогда не возвращался в Кэнон. Я не мог вынести мысль о том, что ты счастлива с кем-то другим.
Я крепко обняла Трэвиса и прижалась к нему. Я почувствовала, как на мои глаза наворачивались слезы.
— Вог почему я никогда не спрашивала твою мать о тебе, — сказала я, захлебываясь слезами. – Я не хотела знать, что у тебя все хорошо с кем-то другим. Эта мысль разбивала мне сердце. Больше никого не было, Трэвис. Всегда был только ты.
Трэвис разорвал наши объятия и поцеловал меня снова, еще более страстно, чем в первый раз. Он обнимал меня за талию, когда целовал снова и снова, и я не хотела, чтобы это когда-либо заканчивалось. Вдвоем мы медленно подошли к дивану, сели рядом друг с другом и продолжали целоваться. Я чувствовала, что с каждым прикосновением и объятиями по моему телу разливался жар. Каждый раз, когда Трэвис касался своими губами моих, я чувствовала, что перестаю дышать. Трэвис начал целовать мою шею, и я почувствовала его легкую небритость на лицу. Потом я ощутила, что опускаюсь на диван, и Трэвис устроился на мне сверху. Мое тело прижималось к его, когда он продолжал целовать мои губы, щеки и лицо. Могу сказать, что в тот момент он явно был возбужден.
— Трэвис, — прошептала я, задыхаясь, когда он снова поцеловал меня, — давай… давай поднимемся наверх.
Он посмотрел на меня, кивнул и встал с дивана. Трэвис взял меня за руку и помог подняться, и я повела его по лестнице в свою спальню. Я включила свет, потому что солнце уже почти село, и в сумерках едва можно было разглядеть комнату. Я стояла перед кроватью, смотрела на Трэвиса, и притянула ближе к себе. Я начала медленно расстегивать его рубашку, и мои руки дрожали, когда я переходила от одной кнопки к другой, пока не расстегнула их все. Я распахнула рубашку и дотронулась до рельефных мышц его груди. Он сбросил рубашку, и я увидела, что он был в отличной форме. Я улыбнулась, положила свои руки ему на грудь и провела ими вниз, по его твердому животу, чувствуя пальцами каждую мышцу.
Трэвис немного отступил и снял свою обувь, а потом снова двинулся ко мне. Он наклонился и поцеловал меня еще раз, а я невольно ухватилась за пряжку его ремня. Я расстегнула ремень и пуговицу на джинсах, и начала их снимать. Я почувствовала на своей спине руки Трэвиса и то, как он расстегивал мое платье. Я услышала и почувствовала, как раскрывалась молния и скользила вниз к низу платья.
Мы ненадолго оторвались друг от друга, и я смотрела на то, как Трэвис стягивал свои джинсы, и остался в плотно облегающих его боксерах. Я стянула платье
