Часы с фосфорными стрелками показывали пять пятнадцать. Он решил подождать еще полчаса. На лужайке стало светло. Зону операции из поля зрения не выпускал. Откуда появился человек, заметить не успел. Что говорило о высокой выучке и подготовке. Достойный соперник.
…Шандор скинул лесную маскировку снайпера и не спеша подошел к лежащим телам. Достав бутылку воды, он полил нос и губы лежащего. Тот закашлялся. Шандор ласково похлопал по его щекам, придавив его грудь коленом к земле.
— Здравствуй, Мас, — сказал он на фарси, когда иранец открыл глаза. — Рад тебя видеть. Извини, что застал тебя в таком положении. Должен был сам разобраться с тобой. Меня опередили.
— Тебе все равно не спрятаться, мы найдем тебя… — Мас закашлялся и захрипел, колено сильно давило.
— Нет, Мас, у вас ничего не получится. Тебе не надо переживать.
— Ты сдохнешь, Шандор!
— Для начала отдам тебе должок… — Шандор выдернул нож из его предплечья, на рубашке выступило густое пятно. — За то, что ты сделал с моими родными в Париже.
Мас не мог шевельнуться, только дергал головой и хрипел.
— Ты же дал слово никого не убивать!
— Мое слово тебя не касается…
— Твоя жена визжала как свинья!
— А ты умрешь как баран. Ты не попадешь в свой рай, Мас…
Иранец пытался отбиваться одной рукой. Шандор перевернул его на бок. Задрал назад голову, обнажая кадык, резко ударил ножом и отпустил. Мас бился в траве, захлебываясь и хрипя. Жизнь выходила из горла с потоками крови. Он дернулся и затих.
Шандор бросил нож и перешел к Ахану, лежавшему без сознания. Он проявил милосердие. Душа Ахана отлетела без мучений. Шандор посмотрел лица еще двоих.
— Я вас не знаю, — сказал он. — Идите с миром.
И повернулся, чтобы оставить на лужайке живых и мертвых.
— Руки за голову! Не двигаться!
Приказ был отдан по-французски. Он оглянулся.
В трех метрах от него стоял человек среднего роста весь в черном. На голове черная балаклава. По тому, как на него смотрело дуло с глушителем, по расположению ног и тела Шандор понял, что имеет дело с профессионалом. На таком расстоянии одного прыжка не хватит. Противника не достать.
— Кто вы, месье? — спросил он. — Уверен, что у нас нет повода для ссоры.
— На колени!
Шандор только чуть-чуть повернул корпус, став лицом к неизвестному, как глушитель тихонько чмокнул. Пуля вошла в икроножную мышцу. Не смертельно, но очень больно. Шандор не удержался и свалился набок. Стрелок в балаклаве сменил позицию, зайдя ему в бок. Вне поля зрения.
— На колени! Быстро!
Шандор подчинился. Упираться на раненую ногу было больно, он привык терпеть боль. Пальцы сложил на затылке.
— Чем я обидел вас, месье?
— Молчать! Иначе продырявлю вторую ногу.
Это была не пустая угроза. Такие люди слов на ветер не бросают. Шандор их хорошо знал.
— Как вам будет угодно, месье, — сказал он. — Это какое-то недоразумение.
— Закрой рот, Шандор.
Стрелок зашел ему за спину. Шандор оценил, что противник находится примерно в полутора метрах от него. У него ранение. И он почти беспомощен.
38
11 мая, среда
X округ Будапешта, улица Harmat
5.58 (GMT+1)
Она полна сил. Рядом с Карлосом Катарина чувствовала себя способной на все. Захлестывали эмоции, ей хотелось то плакать, то смеяться. Она не отпускала его руку. Даже в пустом автобусе.
Карлос был ласков, но серьезен. Как всегда.
— Тебе нельзя возвращаться домой, — сказал он. — Есть место, о котором никто не знает, где ты можешь пожить неделю?
Катарина чуть не выпалила, что готова пожить у него. Вовремя сдержалась.
— Подруга уехала на два месяца в Эмираты.
— Где находится квартира?
— На улице Хармат.
Маршрут автобуса проходил по соседней улице.
— Ключи с собой?
Катарина похлопала по рюкзаку.
— Ношу на своей связке… Она оставила мне, чтобы я кормила рыбок. Кстати, совсем забыла, нечастные животные голодают третий день.
— Они не животные, они рыбы…
— Все равно голодают. Если сдохнут, подруга обидится… — Катарина вздрогнула. — Кто были эти люди?
— Не важно. Важно, что они вышли на тебя…
— А Ференц не пришел.
— Так и должно быть.
Катарина пыталась понять смысл сказанного.
— Он меня обманул? История про Службу древностей обман? Зачем? Зачем ему я?
— У меня нет всех ответов, — сказал Карлос, посматривая на улицу за окном автобуса. — Возможно, Ференц говорил тебе правду. Или часть правды. Ты была ему нужна.
— Для чего?
— Как червячок для карпа…
Она поняла: из нее сделали приманку. Ференц разбирался со своими проблемами за ее счет. Какой негодяй!
— Если позвонит, все ему скажу! Все, что про него думаю!
— Не позвонит.
— Ты думаешь?
— Он не сможет тебе позвонить. У тебя будет выключен телефон. Совсем.
Такой вариант Катарину не совсем устраивал. Точнее — не устраивал совсем. Из норки понемногу вылезал журналист.
— Я не могу совсем выключить телефон, — виновато сказала она. — Это номер корпункта, у меня работа…
— Никаких звонков, никакой работы. Неделю под домашним арестом…
Катарина не привыкла, чтобы кто-то ограничивал ее права. Даже самый прекрасный мужчина, два раза спасший жизнь.
— Это невозможно, — строго сказала она.
— Тогда жди новых гостей. Меня может не оказаться рядом…
В его словах было слишком много правды, чтобы ими пренебречь.
— Значит, телефон выключен, сим-карта и батарея лежат отдельно?
Карлос кивнул.
— Хорошо, обещаю… А как связываться с тобой?
— Буду приезжать в гости… — и Карлос улыбнулся.
Улыбка у него была ужасно-ужасно милой,
