Восковая затычка вернулась на место. Кувшин лег в свое ложе. Шандор сгреб столько песка, чтобы покрыть выемку до верха. Каменную крышку отодвинул в сторону и тоже присыпал песком. Маскировка простая и надежная. Никто бы не понял, что под ним что-то скрывается. Шандор оставил знак, чтобы место не потерялось. И остаток времени до перерыва создавал видимость работы.
…За обедом Лаваль вежливо спросил об успехах. Шандор ответил, что квадрат совершенно пустой. На вторую половину дня он возьмет немного левее. Профессор мягко намекнул, что и там, вероятно, ничего нет. Упрямый коллега сказал, что доведет намеченное до конца. Спорить с ним не стали.
До конца светового дня Шандор рылся вблизи находки, просчитывая варианты. Их было немного. Каждый рискованный. Один — смертельно рискованный. Рассмотрев его со всех сторон, Шандор согласился, что он самый подходящий. План действий был составлен довольно просто. Шанс на удачу есть. Принцип Наполеона Бонапарта: «Ввязаться в бой, а там посмотрим» он считал руководством к действию.
Вечером Шандор вел себя как обычно. Удалился от дружеского обсуждения итогов дня и сплетен об иранцах. Он лег в палатке и дождался, когда лагерь окончательно затихнет. А потом лежал с открытыми глазами, глядя в чернеющий брезент. В три часа, когда человеческий организм пребывает в самой глубокой фазе сна, он вышел в ночь и подобрался к палатке иранцев. Мас и Ахан безмятежно храпели. Шандору понадобились считаные секунды, чтобы беззвучно проникнуть, оглушить спящих ударами в основание черепа, уложить так, чтобы они не задохнулись с кляпом во рту, связать руки и ноги пластиковыми хомутиками, которыми закрепляли мешки. Закончив с людьми, он забрал рацию охраны, комплект формы, кофр, где держали все телефоны экспедиции, оба пистолета с запасными обоймами и отнес добычу в джип иранцев. Дверца его всегда была открыта, ключа зажигания в армейском джипе нет, вместо него — лишь поворотный рычажок.
Рядом был припаркован «Лендровер» экспедиции. Шандор подлез под днище и пробил ему бак. Из дырки хлынула тонкая струйка бензина. Все действия он проделал с умением диверсанта, какого нельзя было ожидать от чудака-ученого.
Прихватив мешок из-под мелкого инструмента, Шандор пришел к нужному квадрату и раскопал кувшин. Он потратил несколько драгоценных минут, чтобы привести место в прежний вид. Засыпал каменную нишу и крышку. Конечно, их найдут. Но пусть это случится как можно позже.
Мешок Шандор положил на пассажирское сиденье и переоделся в камуфляж. Надеяться, что армейский патруль примет француза за местного, было бы наивно. На иранца он походил в лучшем случае загаром. А вот номера машины принадлежат MOIS[1], такие проверять не будут.
В GPS-навигатор Шандор ввел точку на границе Ирана с Ираком, включил зажигание. Стрелка показала, что бензобак почти полон. Шандор вжал педаль газа и рванул с места. Дорога в пустыне — понятие относительное, особенно ночью. Другой дороги у него не было. Все предпринятые им меры давали Шандору фору примерно в четыре часа. Пока Мас и Ахан очухаются, пока их освободят, пока они доберутся до ближайшего телефона и поднимут тревогу…
Судьба экспедиции вообще и профессора Лаваля в частности Шандора не беспокоила. А также то, сколько им придется пережить допросов и унижений. И, быть может, полный запрет на раскопки в Иране. Мелкие страдания не в счет. Шандор готов был рискнуть своей жизнью. И куда большим. Если бы ему предложили.
Ничего не жаль ради драгоценности, которой он сейчас владел.
3
2016 год
7 мая, суббота
Вена, недалеко от станции метро Stephansplatz
12.03 (GMT+1)
Материальные драгоценности меньше всего интересовали месье Вагнёра. Картины, рукописи, побрякушки, фарфор он ценил не дороже хлама, которым забиты антикварные лавки Парижа. Вагнёр хорошо знал, что в современном мире единственная ценность — информация. Прочее не стоит ни времени, ни инвестиций. Он давно мог вложить деньги в какой-нибудь старинный портрет или современную пачкотню, цена которой росла как на дрожжах. Но предпочитал старый, добрый кэш. Из всех видов коллекционирования Вагнёр предпочитал коллекцию твердой валюты в ячейке швейцарского банка, которая регулярно пополнялась.
Необходимость заставила приехать в Вену на антикварную неделю аукционного дома «Dorotheum». Необходимость, которую он выбрал для себя сам. Месье Вагнёр владел скромной фирмой «IT-Consalt», офис которой состоял из двух помещений, арендуемых на отшибе Парижа. Официально компания занималась аналитикой компьютерного рынка. Но клиенты к месье Вагнёру обращались за другими услугами. Он помогал в деликатных вопросах, о которых не принято говорить вслух. Например, добыть информацию о конкурентах, которую нельзя получить из открытых источников. Узнать, какие файлы лежат на рабочем столе компьютера директора крупного банка. Какие документы хранятся в запароленной папке инвестиционного брокера. Информация, которая могла стоить миллионы евро для тех, кто знал ей цену.
Платили очень хорошо. Чаще всего наличными. Месье Вагнёр никогда не обманывал клиентов, бизнес его преуспевал. Он нашел свою нишу. Господам, владевшим большим и легальным бизнесом, часто требовались услуги тех, кому они и руки бы не подали: хакеров. Месье Вагнёр был тем удобным человеком, который избавлял их от неприятного общения.
Занимаясь тихим бизнесом более десяти лет, месье Вагнёр обнаружил, что в мире информационных технологий для него нет ничего невозможного. Он мог узнать все обо всех. У него был свой доступ ко всем сайтам всех государственных структур, которые считались неприступными. Что делало его возможности неограниченными. С некоторых пор он стал расширять клиентуру за счет заказчиков, которых интересовали далеко не бизнес-секреты. С этими клиентами следовало соблюдать осторожность.
Новый заказ месье Вагнёр принимал по Интернету анонимно. Первым делом узнавал о клиенте все. Особенно то, что клиент скрывал. После чего или выходил на связь, или не отвечал. Жизненный опыт научил месье Вагнёра быть чрезвычайно осторожным. При этом он любил небольшой риск. Как перчинку в ароматном кофе. Тонкое удовольствие доставляло наблюдать за клиентом, когда тот ничего не подозревал. Нечто схожее с абсолютной властью. В остальном месье Вагнёр вел чрезвычайно скромный
