Что он сделал?
…Маска сбилась, резиновый затылок съехал на лицо, ему нечем было дышать…
Что он сделал?
Поднялся на ноги, раненую руку разрывало болью…
Что он сделал?!
И тут Вагнёр вспомнил. Он сдернул маску, чтобы вдохнуть. Вместо того чтобы покончить с Карлосом и девицами, поплелся на улицу продышаться… Вышел. И больше не вернулся. Наверняка в магазине камеры видеонаблюдения… Его лицо попало на запись… Таких ошибок давно не случалось. Надо оценить ситуацию.
Что могло взорваться? Он был уверен: сеньор Карлос не пользуется взрывчаткой. Трудно предположить, что хозяин магазина установил мины-ловушки. Тогда остается Шандор. Самый простой вывод: кувшин заминирован. Карлос сунулся и нарвался на взрыв. Взрыв такой силы, что от него едва ли наберется пара ошметков. Но и кувшин уничтожен. Что бы в нем ни хранилось, это превратилось в пыль. Сообщить такую новость иранцам нельзя. Они могут неправильно понять, и тогда придется решать новую проблему. Вагнёр был к этому не готов. С одной рукой не справиться.
Он повторил новые условия игры: иранцы не должны знать, что Карлос мертв и что кувшина больше нет. Все должно оставаться на своих местах. Нужен день-два, чтобы поводить их за нос, пока рука не придет в нормальное состояние, потом покончить одним ударом. Зачистить всю поляну. И глубоко залечь на дно.
А если его лицо будет в полицейском розыске?
Такой вариант надо учесть. Его бизнес предполагает анонимность. Посчитав трупы в ломбарде, полиция решит, что разоблаченный Наполеон заслуживает европейского розыска. Если не Интерпола. Что ж, это не проблема. В Швейцарии есть клиники, которые делают пластические операции, не задавая вопросов. Всего триста тысяч евро. Еще тридцать — за новый чистый паспорт. С новой фамилией. Расходы допустимые. Он справится. Давно пора похоронить месье Вагнёра. И отрастить новую кожу.
Теперь Вагнёр знал, что делать. Включил зажигание, проехал квартал и вырулил на улицу Мартон.
Около ломбарда не протолкнуться от полицейских и пожарных машин. Случай не рядовой. Сообщат во всех новостях. Чтобы узнать подробности, не надо лишний раз влезать на полицейский сервер. Все-таки жизнь — один большой парадокс. Вот сейчас полицейские рыщут на месте преступления и не знают, что за их спинами проезжает один из авторов этого шедевра. Во всяком случае, трупы сделаны чисто и красиво. Вагнёр улыбнулся своим мыслям. И кивнул полицейскому, который вращал рукой, чтобы «Форд» не задерживался.
68
12 мая, четверг
Будапешт, район улицы Мартон
10.05 (GMT+1)
На телефон Катарины упорно звонили. Номер был неизвестный. Катарина не решалась нажать кнопку.
— Что я ему скажу?
Мечик ободряюще обнял ее.
— Правду.
Катарина сбросила его руку.
— Слушаю… Алё… — сказал она, забыв про приветствие будапештского бюро «Штерна».
— У вас неприятности?
Вопрос прозвучал искренне. Катарина держала телефон далеко, чтобы Мечик слышал.
— Да, у меня неприятности… — еще сдерживаясь, ответила она. — У меня большие неприятности. Сегодня утром меня чуть не пристрелили, потом чуть не взорвали, а потом чуть не задушили в железном ящике!
Катарина перешла на крик и не могла остановиться:
— Это все из-за вас! Из-за ваших бредней! Из-за вас погибли люди, много людей! Вот до чего доигрались?! Вам мало?! Хотите еще?!
Выплеснув эмоции, она замолчала. Ференц тоже молчал.
— Кто погиб? — наконец спросил он.
— Невинные люди! Охранники и хозяин магазина! Четыре трупа! И могло быть больше, если бы чудо…
Ее голос усиливался аркой. Прохожие, чего доброго, вызовут полицию. Мечик приставил палец к губам.
— Рядом с вами есть человек, который вывел вас из леса?
Катарина рывком протянула трубку.
— Он хочет тебя…
Мечик приложил смартфон плотно к самому уху. Мало ли что. Нервным девушкам надо знать не все. Тем более журналисткам «Штерн».
— Слушаю вас…
— С кем я говорю?
— Меня зовут Карлос.
— Вы друг Катарины?
— Можно сказать и так.
— Охранник? Бывший военный?
— Консультант по антиквариату.
Ференц усмехнулся.
— Я наблюдал, как вы консультировали четверых иранцев.
— Необходимость, — ответил Мечик. — Что вы хотите?
— Вы видели запись?
— Нет, не успел, — он не стал говорить правду. — Мне пересказали содержание в общих чертах.
Катарина разрывалась от любопытства, пытаясь угадать, о чем идет речь. Разговор был слишком неопределенным.
— О каком взрыве она говорила? — спросил Ференц.
— В ломбарде Полпроцента. Взорвался кувшин, который хранился в сейфе. Только слепой принял бы его за настоящий. Жаль, что Полпроцента заплатил за него своей жизнью. И жизнью трех охранников.
— Я не хотел их убивать… Честно.
— Знаю, этого захотел другой.
— Каким образом вы и Катарина оказались в ломбарде?
— Она вошла без разрешения… — Мечик посмотрел на ту, о которой говорил. Катарина стала вертеть пальцами сложные знаки, что-то пытаясь объяснить.
— А вы?
Мечик пошел ва-банк:
— Меня наняли, чтобы я нашел кувшин. Или вас. Что, в общем, одно и то же.
Ференц помолчал:
— Спасибо за правду…
— Не за что. Мои цели сильно изменились…
— Что вы хотите?
— Нам нужно поговорить наедине…
Катарина замерла в ожидании развязки.
— Хорошо, жду вас… — Ференц продиктовал адрес. Мечик прекрасно его знал. — Через полчаса.
Звонок прервался.
Мечик проверил: времени ровно столько, только чтобы успеть добраться. У него оставался выбор: рвануть на площадь Вёрёшмарти в надежде, что там еще ждут. Хотя срок ожидания истек десять минут назад. Надежда была, но призрачная. Скорее всего, на его вызов больше не ответят. Такие срывы не прощают. Особенно тому, кто пропал двадцать пять лет назад.
— Где мы встречаемся? — Катарина нервно кусала губку.
— Ждешь меня в
