— И в чём суть идей, мистера Данилевского, — спросил Лондон.
— Да, мистер, вы настоящий американец, — ответил я, — всё вам сразу возьми и расскажи, ещё и задаром. Нет уж! Захотите, найдёте и прочитаете сами! После этого приезжайте вновь, и тогда поговорим об этом вновь. Когда закончили перевод, зал громко засмеялся.
— О'кей, уважаемый Халифа, — сказал Джек Лондон, и сделал запись в блокнот. А я начал отвечать на первую часть его вопроса.
— А вот отпустить пленных англичан, было бы не справедливо! Они пришли в мою страну с войной, разоряли её и убивали раненых, пленных и мирных жителей, оскверняли наши храмы! Хотели нас завоевать, лишить свободы! Но, потерпели поражение, и их плен это возмездие за содеянное. Их пребывание в плену это и есть справедливость! Хотя ответ держать должны и те, кто задумал и начал войну против нас. Некоторые уже ответили за это жизнями своих близких и родных, и даже карьерами.
— И пленных я готов отпустить хоть завтра! Журналисты с вопросами на лицах посмотрели на меня. — Но, после того, как за них заплатят компенсацию, за принесённых ущерб и их содержание в плену. И что-то господа из Лондона не торопятся это сделать… освободить своих соотечественников. На войну отправлять так быстро это они организуют, а как из плена вызволить, так и забыли о них, и наверняка их семьях.
— Где же справедливость? — спросил я у журналистов. Они промолчали.
— Значит вы до сих пор, считаете англичан своим главным врагом? — это уже спрашивал Вандам.
— Главный враг Судана, это его отсталость в развитии! Благодаря милости Аллаха мы сумели победить англичан здесь у себя и в других местах. И это можно считать его знаком, чтоб сделать благословенную им землю и народ Судана другими, сильнее, богаче, что никто и не думал вновь приходить к нам с войной, — ответил я, и выдал им, — Si vis pacem, para bellum! Это правило никто не отменял и в наше время. Ваш император Александр Третий, тоже говорил только о двух настоящих союзниках России… её армии и флоте. И если Жентльмены вновь рискнут, в третий раз лишить Судан свободы, которую он уже дважды завоевал в борьбе. Я сделал паузу, посмотрел на зал и сказал:
— То пустыня большая, места им всем хватит, так же как и работы для кто останется жив. Кто с мечом к нам, тот от меча и погибнет.
— Но, вы, победив их здесь, продолжили войну с ними в других частях Африки. Бербера, помощь бурам, вторжение в Уганду, Кению. Зачем? — спросил француз. «Да! Парень явно туповат, раз спрашивает такое», — чуть было не сказал я вслух. «Ну, что ж получи француз гранату!»
— Я это сделал исходя из интересов Судана, добить врага в его логове, как это сделали русские и союзники с Наполеоном, мы не может, но нанести врагу раны, и потяжелей было в наших силах. Это уже была больше политика, чем война. Хотя война по Клаузевицу это политика другими средствами. Подход прост в таких делах, враг моего врага мой друг, а друзьям надо помогать, тем более против общего врага, мсье Франсуа Олланд, — ответил я, — И это мсье, называется… стратегия. Если вы не знали.
В зале после перевода моих слов, особенно про Клаузевица, повисло удивление, а потом раздался громкий смех, француз покраснел, хотел, вероятно, что сказать в ответ, но вид моей охраны напомнил ему наверно, где он находится, и кто Я и кто он в данный момент.
— То есть вы не собираетесь, налаживать отношения с Британией? — спросил дойч.
— Пока нет. Тем более, небольшой кусочек Англии у меня всегда рядом, даже настоящие Жентельмены есть, — сказал я, и усмехнулся. Через секунд десять по залу пошла реакция, в виде смешков, дошло, что я имел виду.
— Британская империя большая, богатая, но оказалось не так сильна, как она о себе говорила многие десятилетия. Их поражения от нас в Судане, у буров это показывают. И это у меня пленные англичане, а не у них суданцы, которых, давно бы уморили голодом и тяжкой работой в британском плену. Хотят своих пленных получить раньше 1908 года, пусть налаживают со мной отношения, я открыт для этого. Нет, так нет, — сказал я, и продолжил излагать свою мысль дальше.
— Британия не единственная великая держава в мире, есть Германия, Россия, САСШ, Франция, Испания, — подкинул я сладкого испанцу, — С некоторыми, после достижения взаимовыгодных решений, у нас хорошие отношения, торгуем, сотрудничаем, я надеюсь так будет и дальше.
После этого, были ещё вопросы о жизни в Судане, что именно я хочу улучшать, когда можно будет открыть корреспондентские пункты здесь у нас. На часть из них я ответил сам, а потом оставил отвечать уже своего главу МИДа, и, пожелав всем всех благ покинул пресс-конференцию.
Через несколько дней, я к себе пригласил, в режиме совершенно секретно, Алексея Ефимовича Едрихина, он же Вандам. Он, услышав от меня русскую речь, даже раскрыл рот от удивления, и, отвечая на его немой вопрос «как это возможно?», я показал на верх и голову, что это снизошло на меня сверху. Так, что всё вопросы по этому поводу и прочего к НЕМУ.
И в режиме нон-стоп и варианте «молчи и слушай» на русском языке в силу своих возможностей и знаний, раскладывал геополитический пасьянс.
Про Сушу и Море, Хартленд и Римленд, и контроле над ними для Суши и Моря, стратегию Анаконды, раскладывал карты на столе, и показывал на них пальцем, что для себя должна взять Россия, чтоб не быть задушенной. Здесь я имел виду, Шпицберген, остров Медвежий, кусок Гренландии или Исландии, датские Виргинские и Фарерские острова (купить всё это для частных лиц) благо происхождение Марии Федоровны может помочь это решить, Цусима или Квельпарт на Дальнем Востоке, хотя это конечно идеал, о вытеснении британцев или ослабления их позиций в Персии и Афганистана, и удержании
