После того, как заставив своими манёврами отойти конницу противника к своему лагерю, и показав ему, что атаки сегодня не будет. Я начал после обеда разворачивать свою армию, для действий на завтра.
Основные силы «Чёрного флага» и артиллерия начали выдвигаться к Шевардино, чтоб вечером занять свои позиции. Бригада «детей львицы» под командование Осман Абу Бакр Дигна, усиленная тремя сотнями стрелков и двумя конницы, встала у деревни Эгейга, за сухим руслом, между Шевардино и Нилом. Остальные знамёна-дивизии расположились таким образом, — на высотах к западу от Шевардино встал с темно-зеленой дивизией Осман Азрак, между ним и холмами Керерри должна была расположиться красная дивизия Шерифа и белая Ибрагима Халила, с конница под командованием Османа Шейх-эн-Дина. На холмах Керерри светло-зеленый флаг Али Вад-Хелу с ним было и 2 тысячи конницы эмира Юнуса, чтоб в случаи необходимости перекрыть пространство между холмами Керерри и Нилом.
Утром 8 сентября моя армия должна была расположиться буквой «Г», чтоб охватить позиции противника, и иметь возможность оказать помощь, если он решит атаковать, какую-либо её часть. А перед главной атакой встать гигантской дугой от Нила до Нила, взяв англичан в окружение, и одновременно атаковать со всех сторон.
Отряды копьеносцев и мечников усилили стрелковыми сотнями (джихадия), довооружили их, выдали 10-ть винтовок лучшим стрелкам, у остальных карамультуки, чтоб они могли огнём отгонять конницу противника, коннице для этого же тоже пришлось выделить винтовки.
Перед выдвижением войск на свои позиции, я провёл военный совет, где уже полностью раскрыл план сражения. Когда мои эмиры узнали, что дневной атаки не будет, многие недовольно нахмурились, но я им ещё раз напомнил, о 600-х выстрелах за шестьдесят ударов сердца пулемётом, и сотнях пуль в шрапнельных снарядах за тоже время, и о том, что пулемётов и пушек у неверных… ДЕСЯТКИ!!!. Поэтому, днём будем изматывать их обороной Шевардино и демонстрационными атаками, а ночью против одновременной массовой атаки пехоты с разных сторон им и пулемёты не помогут. Объяснил, что прожектора на пароходах англичан не глаз Иблиса, а наоборот, помощь Всевышнего, они и будут указывать, куда надо идти в темноте, и что их можно погасить меткими выстрелами. На вопрос, что воины могут потеряться в темноте, я ответил, что впереди будут идти проводники, на спине у них будет фонарь, они и выведут куда надо. Воины по краям строя будут связаны между собой бечевкой, чтоб не давать другим, кто внутри строя, выйти из него и заблудиться. А джиббы? Они же белые? Воинов много, увидят. Я ответил, — «Их измажем грязью, станут темные». Были ещё вопросы на уточнение, и были на них мои ответы. Когда закончили и стали расходится по свои частям, пожелав друг другу удачи, и благосклонности Всевышнего, эмир Осман Азрак остановился около меня и сказал, — «Так вот зачем тысячи воинов, рубили кусты, засыпали ямы, убирали камни, и складывали их кучами. Чтоб мы могли, ночью, как по дороге быстро дойти до неверных». «Да, — ответил я. — А ещё часть этих куч из камней, на днях покрасили белой краской с нашей стороны», и улыбнулся. Осман немного помолчал, посмотрел на меня, и по его взгляду было видно, что он понял эту хитрость. Потом он глубоко поклонился, и сказал, — «Халифа, я преклоняюсь перед твоим умом, и пойду за тобой до конца. Даже если мы проиграем». «Не говори, так!!! Делай, что должен!!! И мы, обязательно победим!», — ответил ему я. Осман кивнул, ещё раз поклонился, и вышел из палатки.
Наступала последняя тихая ночь перед большим сражением, скажем относительно тихая, диверсы не должны были дать бритам, спокойно спать, это для них лишнее накануне решающего сражения. Первый день противостояния закончился в нашу пользу, к городу канлодки не прошли, значит Китченер, будет желать завтра взять реванш за неудачу на реке, и решить исход сражения в свою пользу, а значит и войны в целом. Но, я своей армией на пулемёты для этого не полезу, сосать ему придётся, а не моих воинов из Максимов расстреливать.
Как и планировалось, ночью противнику не спалось, диверсам не ставилась задача нанести ему потери, просто он не должен был спать этой ночью, поэтому с наступлением темноты, началась ночная карусель спецназа. В бритов стреляли, кидали из луков гранаты, из пращей коктейли Молотова. Пожары, прожектора с канлодок иллюминировали этот ночной клуб, в нём было весело, даже без музыки, алкоголя и наркотиков, хотя был и минус, в нём не было девок.
Вечером после совещания я лёг спать, силы нужны будут, завтра весь день на ногах буду. Перед самым рассветом, как я и приказал меня разбудили, Абдаллах быстро прочитал молитву, в темпе поел. И я пошёл по траншеям, там кто уже не спал, кто ещё дремал, знаком руки я садил людей, когда они вскакивали. Подбадривал их, хвалил за службу, говорил, что верю в них.
