— У остальных все тоже самое, только попроще.
— Так может все же поэкспериментируем на менее ценных пленниках?
Вместо ответа, врач только пристально поглядел на Хюммеля и тому сразу расхотелось предлагать что-либо еще. Просить об этом остальных медиков отряда тоже было бесполезным делом. И вовсе не потому, что есть сомнения в их профессионализме. Просто никто из них не станет шутить с "Кодексом Целителя"" На Немезидской Руси, медики вместе с учителями стояли особняком. Что для тех, что для других, "принцип белых одежд" был свят. Любители поступаться высокими принципами кончились давно. Изгнание нарушителей высокой морали из общества было меньшей из кар. Был у целителей и свой "пистолет с одним патроном", только выглядел он как склянка с ядом.
И ничего с ними тут было не поделать. Те моральные принципы, которые являлись частью их профессии, появились не на пустом месте. Времена, когда выгода и личное благополучие ставились выше любой морали, были временем настоящей катастрофы для народа. Те, кто не захотел становиться хрюкающим от сытости стадом, уцепились за традиционную когда-то мораль, как тонущий за соломинку. Уцепились и тем спасли себя и тех, кто хотел остаться народом, а не стадом.
Тогда, несколько веков назад, борьба шла не только на поле боя и подполье. Не менее ожесточенная борьба шла в душах людских. В результате, сохранили себя те, кто спасение души ставил выше спасения собственной жизни. Такой подход стал одинаков и для религиозных людей, и для атеистов. Пытаться бороться с этим было бесполезно, ибо ломать пришлось бы не отдельного человека, а все сообщество стоящее за его спиной.
Принципы гуманизма, с детства внедряемые в сознание граждан, не означали личной бесхребетности. Это было характерно не только для воинов. Ученые, считающие что наука требует жертв, добавляли: "В первую очередь от самого ученого". Учителя воспитывали детей не только словами и розгами. Умение подать пример правильного поведения в любой ситуации, считалось основой профессиональной пригодности. Актерам внушали, что положительным героем нужно быть не только на сцене. Медики в этом плане были ничем не хуже прочих людей. Следуя своей правде, они до конца боролись за жизнь и здоровье пациентов, не делая различий между своими и врагами. Но горе было тому, кто пытался причинить беспомощным людям вред. Сразу выяснялось, что защищая пациента, врачи умеют не только лечить. Убивать выродков всеми доступными средствами они тоже умеют. Решительно и без колебаний. А если нужно, то и ценой собственной жизни.
Поэтому вступать в конфликт с людьми, на чьей стороне Правда, Игорю Севастьяновичу совсем не хотелось. Пусть они остаются такими, какими их воспитали. Чем дольше они будут такими, тем лучше для его страны. А губить свою душу придется ему. Ничего плохого в этом он не видел. Ради того, что тебе дорого, можно жертвовать жизнью и благополучием. А еще можно жертвовать собственной душой. И если верующие правы, безнаказанным для него это не будет. И пусть за это потом придется где-то "там" отвечать. Плевать! "Сперва сделаю дело, а потом за это отвечу!"
А для того, чтобы сделать дело, пришлось взять курс на "Грязную Жемчужину". Нужные для грязных дел специалисты находились как раз там.
Что поделать, служба у него конечно почетная, но окунаться с головой при этом приходится не только в кровь. Есть и другие, более мерзкие субстанции. А иначе не выйдет. Операция по взятию "языков" была непростой. Губить результаты общих усилий излишним чистоплюйством Хюммель не хотел.
"А все-таки здорово у нас получилось! Не высший пилотаж конечно, но все-равно здорово!"
То, что это не высший пилотаж, было верно. Слишком много было слабых мест в их замысле. Честно говоря, им просто повезло. Конечно, персоны такого ранга охраняют лучшие из лучших, способные не дать злоумышленнику ни одного шанса на успех. Но именно это их и подводит. Покушения на настоящих властителей крайне редки. Наверное потому, что ни один террорист не станет покушаться на того, кто его кормит. Убивают и похищают обычно чиновников разной степени значимости. От этого не застрахованы даже правители. Зато те, кто дергают правителей за ниточки, почти всегда умирают собственной смертью. Это приводит к тому, что их охрана расслабляется и допускает такие промахи, которые никогда не допустит охрана более скромных персон.
Безопасник Заглобы мог сорвать их замысел на любой стадии осуществления. Можно было более подробно "покопаться" в биографиях "перегонщиков". Можно было выходить на связь с "Вартией" не с борта чужого корабля, а с узла связи на транспортном терминале. Возможностей обнаружить обман у Фрэнки было хоть отбавляй. Его подвела в первую очередь торопливость.
А само путешествие на чужом корабле? Он правильно поступил, когда сменил перегонный экипаж на свой, проверенный. Вот только не учел, что опасными бывают не только люди. Если бы он поменял не только экипаж, но и корабельную систему искусственного интеллекта, то ничего плохого с ними не произошло. Но не сделал этого, потому, что спешил. Ограничился только быстрой проверкой на наличие подозрительных "закладок". Не нашел, а мог бы, ведь они были. В нужный момент они сработали, активировав "нечисть".
Вообще-то, "нечистью" десантники называли ту машинерию, которая применяется при штурме орбитальных крепостей. Она достаточно громоздка, а потому и заметна. Но "Берта" была особым кораблем. И "нечисть" на ней тоже была особой. Она относилась не к штурмовым, а к охранным средствам. Распределенная по всему кораблю, она не вызывала своим видом никаких подозрений у непосвященных. Вот и у специалистов Френки она подозрений не вызвала. До самого последнего момента они считали, что управляют этим охранным оборудованием.
В том, что это совсем не так, они убедились самым худшим образом. Когда на искин "Берты" пришел условный сигнал с "Михаила Паникахо", "нечисть" сочла экипаж и пассажиров вражескими диверсантами. Ну а дальше, десантникам осталось только беспрепятственно проникнуть на яхту и собрать парализованные тела.
— Игорь Севастьянович, скажите мне пожалуйста честно, — прервал задумчивость Хюммеля врач, — как вы собираетесь поступить с нашими пленниками.
— Если честно, то я все-равно буду их допрашивать. Каким образом, вам этого Иван Петрович лучше не знать.
— Тогда как врач, я вынужден вас предупредить: вы можете в результате радикального вмешательства получить людей, чья психика претерпит необратимые изменения. Касательно моральной стороны дела, — Иван Петрович с сожалением смотрел на разведчика, —
