— Никто не знает. Заперлась, пошептала что-то — так они через дорогу и побежали. Ни одной с тех пор нет.
— Ладно, вы мне тут какое-то фэнтези рассказываете. Вернёмся на землю. Появлялись в посёлке незнакомые?
— С неделю назад шатались двое городских. Мы, говорят, рыболовы. Я им — мол, какая же сейчас рыбалка? Вода-то мутная. Смеются. — А мы, говорят, как раз в мутной ловим…
— Где сейчас?
— А кто их знает. Стояли палаткой дня три, потом то ли уехали, то ли в лес подались. Один худой, длинноволосый, другой со шрамом.
— Ну, хорошо. Вернёмся к демонстрации. Кто такой Домкрат? Почему так зовут странно?
— Зовут за силу. Был случай, на него городские полезли. Так он их сгрёб всех, шапки посрывал норковые, потом баню за угол приподнял, шапки все под неё сунул и на место опустил. Пока на всю бригаду не проставились — не достал. С тех пор и зовут — Домкрат.
— Ну, хорошо. А по-настоящему он — кто? Живёт где?
— Тайга большая. Появляется, исчезает… Шохин помолчал и добавил глухо:
— Только говорят, что по-настоящему-то он и есть тот медведь… Оборотень!
— Ладно, идите… — Чаплин сжал голову ладонями — крыша явно съезжала.
Он вышел на воздух. Стемнело. Глянул на окна кучелаповского дома. Там оставались дежурить двое милиционеров. Зайти, проведать… Через минуту он уже вызывал по телефону всю оперативно-следственную группу.
Двое местных сержантов на ковре возле раскрытого бара в кабинете лежали рядком на животах в странных позах. Они были связаны жабой — ноги к рукам, во рту — теннисный мячик и кучелаповские носки. Сейф был вскрыт!
— Грамотно вяжут, черти! — одобрил Егор Михалёв, разрезая путы.
… Саркис уже запирал своё разорённое гнездо, как вдруг из кустов окликнул тихий голос: «Хозяин!»
— Бабай?! Ты?…
— Возьми вот… Тут больше… — Бабай протянул оторопевшему армянину шуршащий ком денег.
— Извини за беспредел… Мужик ты неплохой.
— Э, слюшай… — Саркис стал машинально совать купюры по карманам, — Я заявление заберу тогда… Завтра…
— А это как хочешь. Кому ты заявление писал, того самого завтра попишут, — спина Бабая растворилась в кустах.
— Ну, вы там, если что, приходите ещё! — растерянно произнёс Саркис.
— Придём, — прошелестели кусты.
Всё это слышала притаившаяся за сельмагом бабка Чарушиха, и тут же побежала доносить. В ФСБ бабка верила — это вам не Совков-паскуда!
ГЛАВА 5
Кучелапов из подвала услышал шум подъезжающего автомобиля. Узнал движок собственного джипа. Дверь грибоварни отворилась, и он увидел в проёме круглую луну. Потом по глазам резанул луч фар.
— Жив! — произнёс надменный голос Хельги. — Слышь, тварь, радуйся! Командир приехал из города. Привёз специалиста, чтобы тебя пытать. Между прочим, потревожил самого доктора Зло!
— Не надо, — захныкал Кучелапов, — сам отдам, всё скажу! Не надо только… доктора Зло!
— Доктор, — раздался снаружи чей-то глуховатый баритон, — У вас всё готово?
— Система грузится! — ответил высокий, гнусавый голос с нотками плохо скрытого вожделения. Кучелапова передёрнуло.
— Но я готов к сотрудничеству! — взвизгнул он.
— Хорошо, проверим, — чья-то рука сунула ему в нос листок бумаги — половинку А-4. Ту самую! О, Господи, добрались! Теперь всё, конец!
— Узнаёшь этот код?
— Да! Господи, да! Оставьте только жить… Жить!
— А зачем тебе жить? — равнодушно спросила Хельга.
Вопрос озадачил, и Кучелапов смолк. Хотелось отвечать долго, сбивчиво, взахлёб. Петь оды жизни, каждой букашке, каждому колоску… Сынок… Доченька… — по щеке покатилась слеза.
— Ладно, этот вопрос пропустим. В каком банке открыт счёт? Отвечать быстро.
— «Фандрайзинг банк» на Кипре.
— Доктор, проверьте. — Раздался стрёкот клавиш ноутбука, попискивание Интернета, и через пару минут — или часов — гнусавый голос сказал:
— Есть!
— Вводите код… Так сколько, говоришь, денег на счету?
— Два миллиона сто тридцать три тысячи евро… Точнее не помню, сложные проценты.
— Недорого Родину продал, — рокотнул сзади знакомый басок Тайсона, — Князь, можно, я его потом удавлю?
— А кто кричал — на кол? — процедила разочарованно Хельга.
— Кучелапова окатило холодным потом.
— Нет! — крикнул он без голоса, — Я же всё сказал! Я сотрудничаю!
— Есть подтверждение! — каркнул доктор Зло.
— Как намеревался получить деньги?
— Надо… Ехать на Кипр. В России нет представительства.
— Банк подтверждает, — отозвался доктор Зло — получение на месте, лично, в течение трёх часов.
— А вот он и билет на Кипр. На два лица с открытой датой, — бодро отозвался из машины Тайсон, роясь в кипе бумаг — содержимом злополучного сейфа. — Ого, смотрите-ка, что тут у него ещё есть!..
* * *… Но вернёмся немного назад, читатель, и вспомним следователя прокуратуры Ленинского района Столбова Олега Анатольевича. Нехорошо оставлять человека висеть посреди незнакомого леса вниз головой. Когда сознание в очередной раз вернулось к нему, Олег увидел, что он уже не один. Прямёхонько под ним пыхтело и ворочалось большое, круглое, покрытое лоснящейся бурой шерстью нечто. Вот из травы поднялся и потянулся к нему, принюхиваясь, круглый чёрный нос. С его глазами встретились два маленьких недовольных глаза. Гость рявкнул басом и встал на задние лапы. В лицо пахнуло звериным смрадом. «Песец»… — обречённо понял, зажмурясь, Олег. Но медведь вернулся на четвереньки и снова стал что-то искать в траве. Наконец в зубах его оказалась фляжка с недопитым коньяком — вывалилась из-за пазухи, когда Олега вздёрнули. Медведь ловко перехватил фляжку зубами и опрокинул содержимое себе в пасть. Потом буркнул под нос и покосолапил прочь, унося трофей в зубах…
Когда сознание вновь посетило его, внизу уже были люди. Берёзу, на которой он висел, нагнули, верёвку перерезали, и сквозь кровавую пелену Олег увидал тонкое, прозрачное, как фарфор, девичье лицо с длинными глазами, склонившееся над ним.
— Я чего? Я ничего. Это всё Бабайка шалит. Его штуки, — произнёс чей-то хриплый голос, напоминающий медвежье ворчание.
— Полежи, пусть кровь отольёт, — ласково произнесла девушка, положив прохладную ладонь Олегу на лоб. Сразу стало хорошо, захотелось спать.
В следующий раз он очнулся от мерной качки, и понял, что его, как младенца, несёт на руках сквозь лес здоровенный мужик. От мужика уютно пахло дымом костра, беломорно-спиртовым перегаром. Вот спустились на несколько шагов вниз, и Олег очутился под землёй. Его положили на какой-то топчан и, накрыв сверху тулупом, оставили одного.
— Что ты с ним делать хочешь? Зачем приволокла? Разве не видишь — мент это? — перекатывался за дверью ворчливый медвежий бас.
— У него нога больная. Отлежится — и уйдёт, — отвечал девичий голос, — Не ворчи, Домкрат. Пойди лучше, кипятку принеси. Я ему компресс сделаю.
— Сварить его в этом кипятке… Сдаст нас всех… Мурло ментовское…
— Иди-иди! — прикрикнула девушка и спустилась в землянку к Олегу.
— Кто я? Где ты?… — то есть наоборот — Где я? Кто ты? — сознание мутилось.
— Ты на пасеке. Это омшаник — где пчёлы зимуют. Я — Индига, пасечника внучка. Я тебе сейчас ногу вылечу. Ты — мент?
— Следователь прокуратуры Столбов. Удостоверение в нагрудном кармане.
Индига склонилась над его ногой и принялась бормотать. Потом наложила тёплый, пахнущий мёдом и травами компресс. Длинные глаза девушки склонились над его лицом, и
