Делаю паузу, еще пыхнув трубкой. Пусть подумает генерал.
— Положение для Центральных держав просто патовое. Любое наступление чревато оголением фронтов, что неизбежно приведет к военной катастрофе. Но и не наступать они не могут. Поэтому у них только один шанс — нанести удар такой мощи, чтобы опрокинуть один из фронтов и вывести из войны одну из крупных держав. Объективно целями такого наступления могут быть лишь две страны — Франция и Россия. Италия и Балканы не в счет, это лишь распыление сил, которое не дает Германии стратегического преимущества, а Британию не достать. Итак, Франция или Россия? Слабейшей в этой паре выглядит Россия, но по моему представлению, это решение ошибочно, поскольку не позволит германцам высвободить с Востока существенное количество войск. Российская Империя слишком велика и оккупация даже части ее территории потребует очень много дивизий, которые так нужны на Западе. Если не оккупировать Россию, то все равно слишком оголять восточные рубежи нельзя, ведь никто не может гарантировать, что придя в себя после поражения, Россия не вцепится в спину Германии в самый критический момент. Другое дело победа над Францией. Выход Франции из войны решает сразу массу проблем. Во-первых, с выходом французов, британцы будут вынуждены либо покинуть континент, либо должны будут объявить войну самой Франции, фактически оккупировав ее и создав марионеточное правительство в Париже. Сил на это у англичан не хватит, поскольку придется одновременно усмирять французские тылы и сдерживать германцев на фронте. Во-вторых, с покиданием британцами Европы резко усложняется участие в войне Америки, поскольку им придется готовить большую десантную операцию для высадки на континент, а это сделать очень непросто. Армия США не обучена и никогда не воевала, а это приведет к огромным потерям при высадке, что вряд ли понравится общественному мнению в Америке. Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что ключ, если не к победе Германии, то, как минимум, к почетному миру и учету ее интересов, лежит именно во Франции. А точнее, ключом является выход Франции из войны. К тому же, Германия, в этом случае, наверняка усилится за счет французского флота и попробует потягаться с Британией и Францией в борьбе за колонии, то есть как раз за то, ради чего война и идет.
Гурко решительно возразил.
— Простите, Государь, но это немыслимо! Франция, ни при каких условиях не выйдет из войны! И я не верю в смуту во французском тылу. Французы — народ цивилизованный, не чета нам. Поэтому…
Тут он спохватился.
— Простите, Ваше Императорское Величество, мою несдержанность. Я позволил себе…
— Отчего же? — я благосклонно кивнул. — Если Верховного Главнокомандующего Действующей армии есть свои соображения и аргументированные возражения, то я готов их выслушать. Будет горько, если Россия потеряет несколько миллионов солдат из-за упрямства и недальновидности Императора. Но будет не менее горько, если то же самое случится из-за упрямства и недальновидности Верховного Главнокомандующего Действующей армии. Если у вас, Василий Иосифович, есть возражения — аргументируйте. Только, давайте обойдемся без пафоса и голословных утверждений. Мы с вами люди военные, так что давайте оставим эмоции и будем говорить фактами.
Гурко был явно раздосадован за свою несдержанность.
— Еще раз, прошу меня простить, Ваше Императорское Величество.
— Пустое, генерал. Продолжайте.
— Государь, вы сейчас правильно указали на нехватку сил у Центральных держав и у Германии в частности, на действенный прорыв хорошо укрепленных позиций. Тем более, позиций на Западном фронте, ведь французская армия одна из сильнейших армий мира. Каким образом немцам удастся прорвать оборону французов, да так, чтобы одним ударом вывести Францию из войны? Германцам сейчас бы удержать Нивеля, что уж говорить о наступлении.
— Да, Нивель. Именно Нивель, генерал, вот имя германского успеха на Западном фронте. — я обернулся к окну и устремил взгляд куда-то в сторону Исаакиевского собора. — Именно катастрофическое по своим последствиям неудачное наступление Нивеля обрушит французский фронт и откроет немцам путь на Париж. Точнее не само наступление, а последствия военной катастрофы, в результате которых рухнет фронт, а во Франции случится революция или общественные потрясения. Все вместе, усиленное наступлением немцев на Париж, вполне может заставить французское правительство срочно искать мира, для того, чтобы высвободить силы для наведения порядка внутри страны.
— Революция во Франции? — не удержавшись, переспросил Гурко.
— А что, во Франции не случались революции? Это какая уже у них республика по счету? Чем этот год отличается от прошлых времен?
Генерал промолчал, вновь досадуя на себя за несдержанность.
— Итак, — продолжил я, — мы можем наблюдать, как союзники сами дают германцам шанс выпутаться из той скверной истории, в которую они попали. Вступив на Престол, я сразу обратился к союзникам с предложением изменить план кампании на этот год, сделать паузу в активных действиях, отложив наступления. Высказал свое убеждение о том, что взяв паузу, мы и союзники могли бы перегруппировать силы, успокоить общественное мнение внутри наших стран, подождать подхода американцев. Помимо уже сказанного, я аргументировал это тем, что русская армия не готова вести наступательные операции в ближайшие несколько месяцев. Нам требуется время на наведение порядка в стране и на восстановление боеспособности армии. Но союзники ждать категорически отказались.
Я посмотрел
