И в моей голове явственно разлилась благостная картина теплого купе, горячего чая в серебряном подстаканнике, зимние пейзажи за окном. Все это так захватило мое сознание, что я не сразу обратил внимание, что Николай Николаевич внезапно остановился и смотрит куда–то в сторону.
От здания вокзала в нашу сторону спешил человек в военной форме. «Память» услужливо подсказала мне, что сей субъект и есть полковник Знамеровский. Очевидно хочет лично проводить высоких пассажиров, наговорить кучу любезностей и прогнуться лишний раз перед Великим Князем.
Едва я уже собирался придать лицу подобающее фразе «Прогиб засчитан!» выражение, как вдруг заметил тревогу на лице Знамеровского.
— Здравия желаю Ваше Императорское Высочество! — Знамеровский козырнув произнес это хоть и отчетливо, но явно стараясь не привлекать внимания к нашей компании.
— Здравствуйте, полковник. Вы решили нас провести?
— Нет, Ваше Императорское Высочество. Я хотел бы отговорить вас от поездки.
Мы с Джонсоном переглянулись.
— В чем дело, полковник?
— Я располагаю информацией об ожидаемом блокировании мятежниками железнодорожного сообщения в радиусе двухсот верст от Питера. Таким образом они собираются воспрепятствовать подвозу надежных частей в столицу.
Я кивнул.
— У меня есть эта информация. Но разве они будут блокировать пассажирское сообщение?
Знамеровский покачал головой.
— Сочувствующие мятежникам железнодорожники блокируют все колеи товарными составами и создадут пробки. Есть вероятность, что этот состав застрянет где–то в зимнем лесу. Есть также информация о том, что отряды мятежников будут проверять все пассажирские поезда в поисках добычи. А Ваше Императорское Высочество для них будет лакомым куском. Я скажу более. Сохранить ваше инкогнито при отъезде невозможно и кто–нибудь донесет мятежникам о вашей поездке и поезд могут остановить уже целенаправленно. Поэтому я и спешил вас предупредить.
Крепко жму Знамеровскому руку, хотя чувствую, как земля уходит у меня из под ног.
— Спасибо. Я этого не забуду. Но, как нам добраться до Ставки? Это крайне важно! Мне нужно срочно прибыть к Государю.
Знамеровский пожимает плечами.
— Разве что по воздуху.
Удивленно смотрю на него и пытаюсь понять шутит он или нет. Но видя мою реакцию на помощь приходит Джонсон.
— Ваше Императорское Высочество, полковник Знамеровский очевидно говорит об офицерской воздухоплавательной школе. — Николай Николаевич показал рукой куда–то за вагоны. — Там есть аэропланы. Тот же «Илья Муромец», например.
С трудом подавил возглас изумления. Вот баляба! А ведь сама мысль о возможности путешествия по воздуху в этом времени мне даже в голову не пришла! Да и не знал я, честно говоря, что в Гатчине был аэродром. Тем более с гигантскими машинами типа «Ильи Муромца»! Да это же спасение! Сколько там лететь до Могилева? Ерунда! Даже в это время дорога займет всего несколько часов!
Окончательно повеселев я тепло простился с Знамеровским и мы пошли обратно к машине.
* * *ПЕТРОГРАД 27 февраля (12 марта) 1917 года. ХРОНИКА СОБЫТИЙ
К 13 часам дня восставшие солдаты запасных батальонов Волынского, Литовского и Преображенского полков громили казармы жандармских рот. Полицейские, которые пытались призвать анархическую толпу к порядку, либо просто попадались им на пути, были избиты, а некоторые и застрелены на месте. На Литейном проспекте мятежные солдаты соединились с восставшими рабочими Петроградского орудийного и патронного заводов. Толпой солдат и рабочих был захвачен Арсенал. Оружие бесконтрольно распределялось среди восставших.
* * *ГАТЧИНА 27 февраля (12 марта) 1917 года
Наша машина отъехала от здания вокзала и свернув направо поехала по улице параллельной железнодорожному полотну.
Наклонившись к Джонсону тихо спрашиваю:
— Далеко до летного поля?
Тот нехотя отозвался.
— Нет, не очень. Сейчас проедем по Конюшенной, а затем свернем на Александровскую слободу.
Он замолчал, а затем неожиданно спросил:
— А в ваше время большие аэропланы?
Киваю.
— Человек на пятьсот пассажиров.
Николай Николаевич покачал головой. А затем с внезапной гордостью добавил:
— Ну, «Илья Муромец», конечно, поменьше будет, но сейчас это самый большой аэроплан в мире.
Но вашего покорного слугу его патриотический угар волновал мало и я задал единственный интересовавший меня вопрос:
— А он до Могилева долетит?
— Не знаю, я ж не пилот. Но из Питера в Киев «Илья Муромец» летал.
Прикинув расстояние от Питера до Киева я с удовлетворением кивнул. Ну, если до Киева долетал, то до Могилева раз плюнуть. Была бы только у них машина готовая к полету. А то приедем, а там ни одного аэроплана. Вот это будет облом!
Тем временем, проехав по Александровской слободе, автомобиль въехал на большое поле. По периметру обширного пространства стояли капитальные строения летной школы, корпуса ангаров, а в отдалении из–за леска показалось здание церкви.
Машина остановилась у подъезда и нам навстречу выбежал офицер. Пока я выходил из машины Джонсон успел что–то сказать офицеру. Тот вытянувшись во фрунт отдал мне честь:
— Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество! Дежурный по офицерской летной школе поручик Николаевский!
Киваю офицеру.
— Вольно! Здесь ли начальник школы?
— Так точно! Его превосходительство в своем кабинете! Прошу! — Николаевский сделал приглашающий жест и повел нас внутрь.
В кабинете навстречу нам, на ходу надевая фуражку, вышел сам начальник офицерской воздухоплавательной школы генерал–лейтенант Кованько. Он весь светился излучая радушие.
— Ваше Императорское Высочество, это честь для нас, что вы изволили посетить нашу скромную школу. Здравия желаю! — Кованько козырнул.
Мы обменялись рукопожатиями.
Джонсон кивнул генералу:
— Здравия желаю, ваше превосходительство!
— Здравствуйте, дорогой мой Николай Николаевич! Вы ж давно покинули службу, а здороваетесь все по военному!
Джонсон рассмеялся.
— Приятно иногда вспомнить, что я тоже русский офицер, знаете ли.
Кованько мигнул адъютанту и гостеприимным жестом пригласил нас садиться.
— Я так понимаю, что нашу скромную школу, вы посетили по делу?
Киваю.
— Точно так, Александр Матвеевич, точно так… У нас донесение особой важности для Его Императорского Величества. Донесение, которое нельзя доверить телеграфу, нельзя доверить курьеру и нельзя затянуть доставку. Счет идет буквально на часы, если уже не на минуты.
Кованько понимающе кивает:
— Вам нужен аэроплан? И я, так понимаю, нужен «Илья Муромец»?
— Именно.
В этот момент адъютант внес на серебряном подносе кофейник и чашки. Пока он сноровисто расставлял все по столу, генерал о чем–то вполголоса распорядился. Адъютант кивнув испарился.
— Я пригласил присоединиться к нам подполковника Горшкова. Фактически он здесь всем заправляет и «Ильи Муромцы» полностью его епархия. Поэтому, пока мы ждем, на правах радушного хозяина приглашаю вас выпить по чашечке кофе. Что может быть лучше кофе с мороза?
Благодарно кивнув, я протянул руку и взял фарфоровую чашечку. Горячий
