Все те же пластичные руки разминали мне мышцы, массировали кожу, наносили на нее умопомрачительно пахнущие массы. А еще вспенивали и взбивали волосы, что-то делали с ногтями, даже в рот залезли под лепетание Мивуса: «Простите за вторжение».
Но даже не это было самым удивительным. Иное. То, что происходило вокруг. Ведь стены помещения, в котором я находилась, потеряли свою однотонность и перестали быть плоскими. Сначала пошли переливами, затем маревом — и наконец сформировали вокруг меня изумительную по достоверности картинку.
Голубое, скатывающееся в синь небо. Плывущие по нему белые облака упираются в горы — необычные, сглаженные. Под ногами стелется желтый мелкий песок, на который мерно накатывают невероятные в своей прозрачности волны.
Это не был океан Атриона, значит… Значит, земной.
Я так пристально всматривалась в пейзаж, что даже перестала концентрироваться на процедурах. Они между тем завершились. Я снова оказалась на ногах, окутанная серебристым светом, а вместо картинки возникли парящие в воздухе нежно-розовые мягкие туфельки-тапочки и той же цветовой гаммы отороченный пушистой тканью халатик. Вроде Анна так подобные вещи называла.
— Одежда и обувь предоставлены в соответствии с запросом, — услужливо сообщил Мивус, подтверждая мою догадку, что дедушка и об этом позаботился. — Позвольте помочь вам одеться?
И от этого приглашения я отказываться не стала. Ведь чувствовала себя почти как дома. Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я в складке, а со мной общается диспетчер. А если открыть, то…
— Ох… — непроизвольно выдохнула, увидев в появившемся передо мной зеркале свое отражение. Да я себя такой даже не представляла!
Волосы, мои человеческие, матово-черные, вечно разлетающиеся в стороны, непослушные, сейчас переливались черным перламутром не хуже атрионских и смирно лежали ровными тяжелыми волнами. Губы, обычно бледные и сухие, влажно блестели приятным розово-красным оттенком, точно таким же, какой покрывал сглаженные и переставшие за все цепляться ногти. Кожа словно светилась изнутри. Даже взгляд и тот стал выразительнее!
По коридору, следом за встретившим меня на выходе из салона охранником, я шла, чувствуя себя совсем иначе, нежели раньше. Землянкой. Настоящей землянкой, не террианкой! Я наслаждалась ощущениями тела, которое просто кричало о том, насколько же ему хорошо.
— Одну минуту! — Сопровождающий меня мужчина застыл, прислушиваясь, перед наглухо закрытой стеной.
Впрочем, она практически сразу исчезла, словно какой-то гигант разорвал ее и раздвинул.
Осторожно ступая по идеально белому пушистому покрытию, я прошла вглубь светлого помещения. Приятного холодного оттенка серые стены, на которых явственно просматривался объемный рельеф. Сглаженные линии многоуровневого светящегося потолка. Причудливый контур оконного проема, ведущего на смотровую площадку. Воздушные, словно взбитые, мягкие сиденья…
Невольно остановилась, увидев, как медленно поднимается на ноги сидевший в кресле Дмитрий. Не ожидала встретить его сейчас. Неужели так много времени прошло?!
Однако вопрос быстро исчез из головы — немое восхищение в голубых глазах не оставило места другим мыслям, кроме тех, которые непосредственно касались облаченного в бежевый костюм светловолосого мужчины.
Я даже дедушку, который сидел в соседнем кресле, не сразу заметила. А он и не спешил себя обнаруживать. Дождался, когда мое удивление сменится смущением, когда я опущу глаза в пол, не в силах выдерживать столь явно проявившуюся симпатию, когда землянин беспокойно вздохнет…
— Проходи, Рианна, мы уже заканчиваем, — попросил, словно ничего необычного не произошло. — Дмитрий, раз уж ты встал, поухаживай за моей внучкой.
В протянутую ко мне ладонь я вложила свою, испытывая все, что угодно, кроме спокойствия. Предвкушение, интерес, возбуждение, непонятное томление… Все это смешалось воедино, не дав возможности остаться равнодушной к деликатному прикосновению теплой руки, которая уверенно провела меня вглубь комнаты и усадила в уютные объятия дивана. Невероятно мягкого, однако не настолько, чтобы провалиться в него полностью. По крайней мере, я осталась «на поверхности».
Поправила длинные полы халатика, чтобы не разъезжались в стороны, сложила руки на коленях, покосилась на висящий в воздухе столик, где так соблазнительно разместились прозрачные контейнеры с чем-то неведомым, но определенно вкусным, и такие же прозрачные высокие стаканы, наполненные разноцветной жидкостью. Сглотнула слюну и услышала:
— Ты кушай, Рианна, не обращай на нас внимания. Я на свой вкус заказал легкий обед, не знал, что ты любишь. В следующий раз обязательно исправлюсь… Так где, говоришь, недостача обнаружилась? — Дедушка вернулся к тому, что, по всей вероятности, они обсуждали до моего появления.
Игнорировать приглашение я не смогла по очевидной причине — после водных процедур аппетит был просто зверский. Впрочем, это не мешало мне, дегустируя вкуснейшие кусочки блюд и запивая их не менее умопомрачительным напитком, прислушиваться к разговору. Из которого я узнала один очень любопытный факт: не все средства, выделенные Конфедерацией на проведение коронации и сопутствующих мероприятий, расходовались по назначению. Часть обходными путями, замаскированно, уходила… Непонятно куда уходила. Выяснить это Дмитрий, который действительно был послан на Терру как проверяющий, не смог.
— Поверьте, причина вовсе не в том, что меня привлекли к судейству в конкурсе, — уверенно доказывал Дмитрий. — Это не мешало досконально изучать и ведомости террианского комитета по финансам, и сметы, предоставленные управлением концерна «Вектор». Но если по первым я мог затребовать дополнительные сведения, то по вторым — нет. Эдуард, при всем том, что мы братья, подобный запрос примет за оскорбление. Это же фактическое признание недоверия к нему как к управляющему. Да и у меня нет прав инспектировать всю организацию — лишь то подразделение, которое занимается строительством «Северного вектора». А утечка идет через другие.
— Я надеялся, что он тебе именно по-родственному поможет. С другой стороны, ты прав, Эд импульсивен, провоцировать его не стоит. Ну да ладно, этим я сам займусь, у меня полномочий достаточно, а обижаться на старика глупо… Верно, Рианна?
Я едва не подавилась. Наивная! Думала, они вынужденно заканчивают разговор при свидетеле в моем лице, а получается, мне специально позволили его «подслушать»?
— Обида — вообще очень иррациональное чувство, — вспомнила то, что всегда говорил мне отец.
— Умничка. — Похвала прозвучала вполне искренне. Да и в продолжении я не почувствовала наигранности, хоть и увидел дедушка в сказанном иную причину: — Ты от мамы взяла не только внешность.
Дмитрий, все это время старательно на меня не смотревший, не выдержал. Я же растерялась. Странный у него в
