Подумав, выбрала второе. Оно мне как-то привычнее. Может, для людей видеть призрачного собеседника нормально, но не для меня. Я в этом на примере общения с мамой через колечко связи убедилась.
А вот землянин в этом плане никаких психологических проблем не имел. Над его запястьем появились, сменяя друг друга, сначала изображение дедушки, потом незнакомого мне мужчины, потом Федора Антоновича. Дмитрий просил разрешения на личное знакомство с Анной, адрес уточнял, выяснял, дома ли Оксана…
Я же, вернувшись к столу, села к нему спиной и, раскачиваясь на упруго скользящем по воздуху сиденье, удивлялась. Сколько же, однако, нужно сделать, чтобы просто пойти в гости! Конечно, оправдывалось все тем, что Дмитрий фактически шел к незнакомым людям, но все равно условности тут явно играли главную роль.
Наверное, это потому, что все находятся в шаговой доступности друг от друга. Представляю, какие столпотворения ждали бы хозяев, не спрашивай гости разрешения. На Атрионе с этим иначе дело обстоит именно из-за того, что дома и семьи встречаются редко.
— Нас ждут. Идем?
Выяснив все, что необходимо, Дмитрий вновь оказался рядом. Вложив пальцы в протянутую ко мне ладонь, я вскочила. Радость, трепет, предвкушение… Все это смешивалось в душе, но я не анализировала, что лежит в их основе. Потому как причин находиться в нервном напряжении у меня более чем достаточно: новые впечатления, необычные интерьеры, ожидание встречи, крепко удерживающая мою рука идущего рядом мужчины… Цветы?..
Внезапно именно они возникли перед моим взором на пути, который до этого был совершенно свободен. Разумеется, не сами по себе появились, а в комплекте с шатеном из жюри. Ведь это именно он нес огромное облако белых и розовых растений. Куда там маленьким букетикам, которые мне доставались в кафе! Тут такая громада, что из-за нее даже фигуры землянина не видно, разве что лицо над ней: счастливое, сияющее, улыбка на котором стала еще шире, когда мужчина протянул мне цветы.
Мне? Наверное, я должна была обрадоваться, а я… я испугалась. Даже отступила, спряталась за спину своего спутника. Иванна, когда мне первый букетик отдала, сказала, что это от тайного поклонника. То есть это шатен их дарил? Из тайного решил стать явным? Или эти события не связаны? Но даже если так, мне сейчас поклонники не нужны. Ми-Лара хватило, как мама говорит, за глаза и за уши. И уж тем более если это землянин. С атрионами я хоть знаю, как себя вести и чего ожидать, а тут?.. Ведь даже непонятно, что будет означать мое согласие принять букет из рук в руки. Вдруг это равносильно обмену льером? Полноценному!
— Эд, что происходит?
Голос Дмитрия звучал спокойно, но не слишком довольно. Что-то в поведении дарителя его не устраивало. Значит, я в своих выводах права?
— Цветы для Флорианы принес, — воодушевленно поведал тот. — Несправедливо оставить без награды девушку, которая так замечательно пела на конкурсе!
— Почему не предупредил? — Холодный тон опекуна поразил даже меня, что уж говорить о собеседнике, который просто опешил:
— Дим, ну ты чего? Я же как лучше хотел.
— Как лучше? — Дмитрий на мгновение задумался. — Ладно, давай букет.
Выглянув из-за широкого плеча, за которым пряталась, я успела полюбоваться на растерянное выражение лица шатена, прежде чем Дмитрий развернулся ко мне. Теперь цветы были в его руках, и мне было не столько страшно, сколько интересно — что же это за ритуал такой?!
— Эдуард прав, Рианна, — мягко признал мужчина. — Конечно, цветы — не полноценная замена, они не доставят тебе столько радости, сколько бы ты получила от выступлений и победы в конкурсе, но я обещаю, что у тебя будет возможность петь, а у зрителей — наслаждаться и восхищаться твоим прекрасным голосом.
К концу его речи у меня щеки просто полыхали. От смущения или от удовольствия, понять было сложно — и то и другое в одинаковой степени затапливало сознание. Я даже обрадовалась тому, что земляне сопровождают комплименты цветами, — ведь за ними можно спрятаться! Что я и сделала, обняв переплетенные розовой лентой стебли и утопив лицо в нежных прикосновениях лепестков и тонком аромате.
На Атрионе нет растений. Мне даже те, что росли в диком виде на Терре, казались невероятным чудом живой природы. Но то, что я сейчас держала в руках, превосходило все, виденное ранее. Это была музыка форм, гармония цвета, полет фантазии! В этот момент мне безумно хотелось петь, из груди буквально рвалось все то, что могло отразить мои ощущения — восхищение, воодушевление, восторг. Сдержалась с трудом, и то лишь потому, что потенциальные слушатели не были на это настроены. Они выясняли… Что-то свое выясняли. Мне непонятное.
— Мне нужно разрешение. Правил больше не нарушу, — почти торжественно пообещал Эд.
Вот только Дмитрий почему-то не пошел ему навстречу:
— Разрешения не дам. Меня не устраивает твоя позиция.
— Нормальная позиция! — смирение в голосе сменилось возмущением. — Что не так? Почему я должен делать исключения?
— Потому что, как всегда, сначала делаешь и говоришь, потом думаешь.
— Я же сказал, что исправлюсь!
— Ты так ничего и не понял.
— Да уж куда мне! — с отчетливой издевкой фыркнул Эдуард. — Разумеется, простому управляющему и практически основателю корпорации, выполняющей заказы Конфедерации, не по уму разобраться в том, что с налета понял наемный проверяющий, которого за десять лет работы так и не повысили до руководящей должности!
— Видимо, так, — с непередаваемым спокойствием подтвердил Дмитрий. — У тебя ко мне есть еще просьбы?
Молчание. Напряженное, гнетущее, от которого мне стало не по себе. Получается, они ссорятся?
Бросив на Эдуарда осторожный взгляд поверх цветов, я наглядно убедилась, насколько же сильно он раздосадован несговорчивостью оппонента. Эд просто кипел, едва сдерживая рвущиеся наружу слова, впиваясь испепеляющим взглядом в невозмутимое лицо моего опекуна. В итоге шатен развернулся так резко, что подошвы ботинок скрипнули по гладкому полу. А уж как стремительно он удалялся…
Дмитрий коротко выдохнул. Сдавленно, тяжело, сокрушенно. В этом вздохе не было облегчения от того, что неприятный собеседник ушел, была лишь грусть. И точно такая же явственно читалась в глазах, наконец посмотревших
