— Доктор, — выдохнула Ольга, не думая.
Влад усмехнулся.
— Врешь, он не знал. Герман не знал тоже. Уже не говоря о киборгах. — Он оживился, спросил с подъемом: — Кстати, как впечатления? Ведь ты была у одного, вернее, у одной. Там, где после твоего ухода сгорел дом. — Он хохотнул. — Какая удивительная последовательность, сперва Герман, потом эта несчастная… Хотя, сложный вопрос, кто именно был несчастней, эта девица, или разодранные, сожранные люди, чьи остатки заполняли погреб.
Чувствуя, как по телу разбегаются мурашки, предвестники оживления, а следом, шествуя по пятам, расходится волна тепла и освобождения, Ольга чуть сдвинулась к креслу, произнесла скептически, но так, чтобы не задеть самолюбие хозяина:
— Ты удивительно много знаешь.
Влад кивнул.
— Конечно. Координатор моего уровня обязан знать много. Или, полагаешь, легко имитировать работу сразу в десятке мест, запоминать сотни наименований, объяснять, оплачивать «услуги», убеждать? Да и контингент не подарок, с течением времени распускаются, начинают гулять по ночам, убивать собак, жрать людей…
— Но, зачем, к чему эти сложности? — удивилась Ольга, на мгновение отвлекшись от кресла.
Влад пожал плечами.
— Таковы требования. Киборгов нужно дорабатывать в условиях, так сказать, приближенных к натуральным.
— И я тоже? — спросила Ольга ошарашено. — Меня тоже необходимо было… дорабатывать?
— И тебя, и сожженную тобой девку, и многих других, — раздраженно откликнулся Владимир. — Разница меж вами лишь в том, что, по стечению обстоятельств, она стала животным, а ты осталась человеком… пока что.
Последние слова царапнули слух, вызывав цепочку неприятных ассоциаций, так что Ольга поспешила вернуться к занятию, а чтобы не вызвать подозрений, спросила:
— Мне не ясно одно. Киборги, как ты их называешь… ты их устраиваешь на работу, лишь для того, чтобы содержать под присмотром, или это реальная попытка привить некие… навыки?
Влад хмыкнул, сказал с сарказмом:
— Все же препараты дают о себе знать, дают… Ну, подумай сама, какие реальные навыки в обыденной жизни могут получить машины убийства? Дело солдата — устранить противника, задача руководства — этого противника указать, а свободное время занять полезными делами. Ты когда с работы ушла, я сутки не спал, половину помощников на уши поставил. Дозвониться невозможно, установить точное место нахождение не получается. Должен был помочь Антон, но, он поторопился, или что там у вас произошло? Мы подлетели на звонок, как только смогли быстро, но обнаружили лишь его сплющенный труп.
Ольга замерла. Насытившиеся кровью, мышцы заработали, медленно, но неуклонно сдвигая тело в сторону кресла, незаметно для глаз врага. Но, с последними словами движения замедлились, темной фигурой надвинулась безысходность, сковала тело. Антон! Красавец атлет, владелец клуба, наставник и любовник. Если и он оказался втянут в эту жуткую авантюру до такой степени, что, без зазрения совести, цинично, тренировал людей, наращивал мышечную массу, чтобы потом сдать, словно скот, под нож неведомого мясника. Антон, Влад, кто еще? Как можно достойно противостоять противнику, если даже самый близкий может оказаться врагом, предать за горсть монет или теплое местечко.
Заметив, как изменилось ее лицо, Влад усмехнулся, сказал успокаивающе:
— Не бойся, все когда-то кончается. У кого-то раньше, у кого-то позже, но… кончается.
Ольга прошептала, с трудом ворочая губами:
— Возможно, ты прав. И, наверное, действительно лучше погибнуть, чем жить в пронизанном ложью мире, когда друг обращается предателем, а любимый… — Она всхлипнула, помолчав, сказала с умиротворенной улыбкой: — Мысли путаются, я плохо понимаю… Ты что-то говорил о тайной лаборатории. Почему-то мне представляется далекий угрюмый замок, заснеженные стены, провалившиеся балки крыш. Ветер гудит в разбитых витражах, треплет посеревшие космы паутины… Ведь в реальности все совсем не так?
Влад выдохнул, его лицо разгладилось. По всей видимости, разговор вызвал в глубинах памяти хозяина квартиры неприятные мысли, так что он поспешил сменить тему.
— Ты права. В реальности немного не так, вернее — совсем не так. Обнесенный забором городок в глубине тайги, стилизованный под санаторий, чтобы не вызывать вопросов. И вовсе не так далеко, как мог бы быть. — Он хмыкнул, добавил зловещим шепотом: — Скажу по секрету — недалеко от места, где тебя подобрал этот смешной дальнобойщик. Можно сказать, совсем рядом.
— Ты и это знаешь! — выдохнула Ольга сокрушенно.
— О, сколько нам открытий чудных… — продекламировал Владимир.
Он встал, отвернулся, открыв дверцу бара, зазвенел бокалами и уже не видел, как изменилось лицо гостьи. Секунду назад потерянное, оно преобразилось: исчезли унылые складки возле носа, губы сжались в тонкую полоску, челюсть упрямо выдвинулась, а глаза угрожающе блеснули. Ольга сжалась, словно пружина, рванулась, устремившись к креслу, где, в оставленной без внимания хозяином квартиры сумочке, покоится единственная надежда.
Мышцы с трудом сокращаются, не успев восстановиться после электрического удара, нелепо дергаются конечности. Но заветная цель приближается. Рывок. Еще рывок. Вот и сумочка, прикрытая свисающей с кресла тонкой бахромой косметической отделки. Нужно всего лишь протянуть руку, выхватить пистолет, развернуться…
Так просто, и так тяжело: в движениях нет привычной плавности, и даже незначительная координация достигается с огромным трудом. Ноги стучат, не в силах оттолкнуться от скользкого покрытия на полу, одежда издает громкий шорох. Еще немного, и, привлеченный звуками, хозяин обернется, и тогда…
Рука касается сумочки, зарывается внутрь, судорожно перебирая содержимое. Косметичка, зеркальце, пачка презервативов… А вот и искомое. Пальцы натыкаются на твердое, царапнув ногтями шероховатую металлическую поверхность, охватывают рукоять. Обратное движение. Пистолет идет нехотя, зацепившись за что-то внутри, тянет за собой всю сумку. Быстрее, ну быстрее же!
Треснув, ткань обрывается, освобожденное, оружие прыгает в руку. Разворот. Палец ложится на курок, а взгляд останавливается на фигуре хозяина квартиры, что в этот момент поворачивает голову, заинтересованный шумом. Его лицо меняется, медленно, но, в то же время, неуловимо. Удовлетворенность, удивление, страх. Эмоции перетекают одна в другую. Быстро, очень быстро.
Стоящий напротив человек не получил удара током, и потому он быстр, как в принятии решений, так и в движениях. Быстр чертовски, настолько, что становится страшно. Черты лица заостряются, а взгляд твердеет. Левая рука выстреливает к шокеру, а тело подается вперед. Отпущенный, бокал падает, разбивается с мелодичным звоном на тысячи осколков.
Курок тяжел. Палец давит изо всех сил, но механизм подается медленно, неспешно. Противник приближается, увеличиваясь в размерах. Исходя голубой дугой разряда, зло трещит шокер. Еще немного, и электрический язык коснется тела, закончив бой. Нужно успеть раньше. Немного. Чуть-чуть. Щелчок. Палец проваливается, достигая упора.
