Ольга отошла от дороги, и, перепрыгивая через особо большие лужи, двигалась в сторону подъезда, когда в отбрасываемой деревьями густой тени обрисовался силуэт человека, шагнул навстречу, загораживая дорогу. Слуха коснулся хриплый голос.
— Закурить не найдется?
Ольга замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Голос показался смутно знакомым. Помедлив, она поинтересовалась:
— Решил повторить подвиг товарища?
Фигура замерла. Казалось, человек опешил, и лихорадочно подбирает слова. Кашлянув, он произнес с заметным удивлением:
— В темноте видишь?
— Не только вижу, но и чувствую, — усмехнулась Ольга, прислушиваясь к смутному гулу в голове, что постепенно усиливался. Добавила нетерпеливо: — Надо что — говори быстрее, если нет — иди своей дорогой, я не в настроении.
Собеседник передернул плечами, отчего его одежда громко зашуршала, сказал с издевкой:
— Да ты, погляжу, занятая: Генку послала, со мной говорить не хочешь…
В голове шумело все сильнее. Ольга решительно шагнула вперед и в сторону, обходя собеседника по небольшой дуге, но тот резво отпрыгнул, вновь оказался на пути.
Чувствуя нарастающее раздражение, Ольга сказала зло:
— Похоже, вы все, ребята, пониманием не отличаетесь. Повторяю последний раз — иди с миром, или…
— Или что? — со смешком поинтересовался невидимка.
— Или я тебе сделаю массаж яиц, как Гене, — прошипела Ольга.
ГЛАВА 13
Она рванулась вперед, очутившись почти вплотную с парнем, всмотрелась в очертания лица, едва видимые в чернильном воздухе ночи. Несмотря на ярость, захлестнувшую мутной волной, она отдавала себе отчет, что действует на грани. Стоящий перед ней парень вполне мог вытащить нож, и с испуга отмахнуться, оставив неприятную царапину, и Ольга оставалась настороже, отслеживая малейшие движения собеседника, что, каждое мгновение, мог превратиться в противника.
Парень охнул, отшатнувшись, запнулся, замахал руками, балансируя, выровнявшись, отступил, сказал глухо:
— Дура что ли? Я ж поговорить, а ты кидаешься.
— Ты начинаешь действовать мне на нервы, — напряженно произнесла Ольга. — По этому, пока я окончательно не разозлилась, говори быстрее.
Парень хихикнул, сказал с ноткой подобострастия:
— Уж боюсь и представить, что тогда будет. — Ощутив, что теряет лицо, смачно харкнул, произнес со смешком, но уже гораздо более сдержанно: — Геннадию в тот раз сильно не понравился твой поступок, а он у нас не последний парень…
— Свободен. — Ольга шагнула вперед, едва не врезавшись в собеседника.
Тот попятился, сказал поспешно:
— Да погоди ты. Что за человек — терпения совсем нет. В общем, у нас тут тусовка — десяток человек. Все парни суровые, принципиальные. Девки тоже есть, но они больше проходом.
— Короче… — поторопила Ольга, — много слов.
Парень заторопился.
— Короче, нам нужны новые люди. Ну, там, своих защитить, помочь, если кому надо, ну и так, по мелочи… Ты, девка серьезная, это видно. Лишней не будешь.
Ольга хмыкнула.
— Я поняла. Мелкая дворовая шайка вербует новичков. Мне это зачем?
Парень набычился, засопел, сказал с трудом сдерживая недовольство:
— Ну, ты это, поосторожней со словами. Парням за такое морды бьют, а девкам…
— Ну-ну, — насмешливо бросила Ольга, сделала движение пройти.
На этот раз собеседник не стал препятствовать, пошел рядом, оживленно жестикулируя.
— Что значит зачем? Ну, обидит тебя кто, или там, угрожать будет. А тут — оп, и наши нарисуются. Чем не повод? Ну, или, пообщаться захочешь, будет куда прийти, там, проветриться, еще чего. Опять же, не с кем попало. Мы своих в обиду не даем.
Гнев улегся, но раздражение осталось, и Ольга с трудом сдерживалась, чтобы не послать «парламентера» куда подальше. Она бы так и поступила, подойди он несколькими годами раньше, когда мир еще воспринимался в розовом цвете, а человеческие пороки, даже самые мелкие, выделялись особым гротеском, обряжались незрелым юношеским сознанием в черные одежды зла, и вызывали сильнейшее отвращение.
Смирив вертевшиеся на языке слова презрения, Ольга холодно произнесла:
— Не трать мое, а заодно свое время.
— Ты что-то решила? — в голосе парня послышалась неуверенность.
Ольга с шумом выдохнула, отчего собеседник заметно вздрогнул, сказала с нажимом:
— Если ты не отвяжешься, я точно решу. И, боюсь, тебе это не понравится.
— Я насчет предложения, — насупился парень.
Ольга остановилась, несколько долгих мгновений всматривалась в серую маску лица спутника, сказала замедленно:
— Хорошо, я подумаю.
Парень с облегчением выдохнул, сказал враз повеселевшим голосом:
— Я передам парням, что все в порядке.
— Не спеши, — осадила Ольга. — «Подумаю», не значит — «да».
— Ладно, ладно, — защищаясь, парень выставил ладони перед собой, — думай. Но не затягивай.
Он отступил в сторону, провалился в стену кустарника. Прошуршали удаляющиеся шаги и все стихло. Испытывая смешанные чувства, Ольга пошла дальше. Она много чего слыхала о подобных молодежных группировках, и даже несколько раз наблюдала местные дворовые разборки, но в силу занятости и отличных, от прочих обитателей двора, интересов близко с этим миром не соприкасалась.
Особого желания вступать в группировку не возникало. Судя по представителям молодежи, с коими довелось столкнуться уже дважды, серьезную пользу из них извлечь вряд ли бы удалось: обычные парни с гормонами в теле и ветром в голове. Но, раз от разу наталкиваться на мелкие пакости, вроде приснопамятного полицейского, тоже не прельщало. Да и постоянная настороженность, в ожидании очередной провокации от местных, отнюдь не способствовала спокойному существованию. К тому же парни знали где она живет. А подставлять человека, что подобрал ее, беспомощную, и предоставил кров, вовлекая в хулиганские разборки, хотелось меньше всего.
Исполненная сомнений, Ольга дошла до дома, поднялась на нужный этаж. На звук замка из зала вышел Ярослав, потягиваясь и зевая, произнес:
— Однако, судя по времени, у вас на работе аврал.
Ольга смущенно потупилась, сказала виновато:
— Я ходила к врачу.
Ярослав взглянул с удивлением, сказал:
— Это не то, что ты подумала. Просто, я ориентировался на обычное время, и ужин успел остыть.
— О-о… — Ольга всплеснула руками. — Сегодня день, когда сбываются мечты: нежданно-негаданно нашлось лекарство от болезни, а дома готов ужин. Не жизнь — сказка.
