Магазин встретил приглушенным гудением. Пользуясь выходными, люди закупались на неделю вперед и, не смотря на просторные залы, приходилось следить, чтобы не ударить снующих вокруг покупателей корзиной, или не наступить кому-нибудь на ногу. Просторные площади, разбитые на отдельные секции, превращали процесс покупки в увлекательное путешествие. Двигаясь прогулочным шагом, Ольга с интересом рассматривала многочисленные полки с невероятным количеством баночек, пакетиков и бутылок призывно сверкающих привлекательными картинками упаковок.
От ярких цветов вскоре зарябило в глазах, а от непрерывной рекламы, прокручиваемой через закрепленные под потолком динамики, заболели уши. К тому же часть покупателей, увлеченных процессом выбора, не обращали на окружающих внимания, скучивались, создавая заторы, а то и вовсе резко останавливались, или бросались в сторону, расталкивая окружающих.
В очередной раз получив болезненный тычок плечом, Ольга ощутила, еще немного, и накопившееся раздражение выплеснется яростной тирадой, излившись на первого, кто подвернется под руку, и хорошо, если дело ограничится только перепалкой. С трудом уложив в корзину, где почти не осталось свободного места, несколько пачек творога, Ольга развернулась, двинулась в сторону касс. Внутри жалобно пискнуло, требуя и дальше оставаться среди этого изобилия продуктов, которые, судя по дивным картинкам и привлекательным названиям, должны быть невероятно вкусны, но, Ольга волевым усилием подавила постыдное желание, заняла место в очереди.
С двумя огромными пакетами в руках она вышла из магазина, и, хотя на глаза попался очередной магазин, с дразнящими платьями на подсвеченной огнями витрине, неуклонно зашагала к остановке. Дождавшись автобуса, Ольга зашла в салон, присев на свободное место, сгрузила сумки на колени. Подошла кондуктор, взглянула вопросительно. С трудом удерживая на пакеты коленях, Ольга полезла в сумочку, шаря в поисках мелочи.
Глядя на ее мучения, кондуктор сочувственно произнесла:
— Да вы поставьте на пол, уроните ведь.
Ольга покосилась под ноги. Ставить пакеты в раскисшую кашицу грязного снега не хотелось. В этот момент, сидевший рядом мужчина встал, отошел к двери. Решение пришло мгновенно. Ольга сложила пакеты рядом, заняв место целиком, протянула деньги.
— Два билета, пожалуйста.
Кондуктор покачала головой, сказала понимающе:
— Ладно уж, одного хватит. Что ж теперь, за пакет платить, раз пол в грязи.
Ольга сказала упрямо:
— Нет уж, дайте два. Не обнищаю, зато доеду со спокойной совестью.
Кондуктор пожала плечами, выдала билеты и отправилась к своему месту. Ольга расположилась удобнее, прикрыла глаза. Из динамика вкрадчивый женский голос объявил название остановки. Щелкнули, распахиваясь, двери, принеся вместе с волной холодного воздуха уличные шумы, затворились, автобус тронулся. Затопали вошедшие пассажиры, зашуршали деньгами.
К поскрипыванию и сопению добавился шорох. Ольга чуть повернула голову, взглянула искоса. Возле сиденья горой возвышается массивная женщина, рядом стоит ребенок, розовощекий, округлый в талии, лицо налито здоровьем. Женщина смотрит в сторону, рукой же незаметно подталкивает ребенка, втискивая на сиденье, так что пакет постепенно сползает в сторону.
Ольга с интересом смотрела, как пакет накреняется все больше. Наконец пакет рухнул. Ребенок хихикнул, а женщина скосила глаза, в предвкушении зрелища. Однако, за долю секунды до того, как продукты хлынули вниз, Ольга выбросила руку в сторону, удерживая вещи от неминуемого падения, поправила пакет.
На лице женщины отразилось разочарование. Поджав губы, она произнесла язвительно:
— Чтобы вещи не падали, нужно на коленях держать.
— Благодарю за совет, в следующий раз обязательно воспользуюсь, — ответила Ольга учтиво.
Похоже, женщина ожидала другого ответа и ненадолго оторопела, но ребенок призывно засопел, и она опомнилась, сказала недовольно:
— Что мешает воспользоваться хорошим советом прямо сейчас?
Не меняя тона, Ольга ответила:
— Нынешнее местоположение пакета меня более чем устраивает.
— Зато не устраивает меня! — рявкнула женщина, разом превращаясь в разъяренную фурию. — А ну сдвигай шмотки, место ребенку уступи!
Ольга усмехнулась, сказала сухо:
— И не подумаю.
Услышав подобную дерзость, женщина задохнулась, и некоторое время хватала ртом воздух. На них начали оглядываться. Почуяв скандал, пассажиры с интересом смотрели, сперва искоса, как бы случайно, но вскоре перестали стесняться, и даже начали давать советы: кто-то одобрительно кивал, другие, наоборот, смотрели с отвращением.
Не найдя слов, женщина обратилась к окружающим за поддержкой, воскликнула:
— Нет, вы только посмотрите! Мало того, что вещи разложила, да еще и грубит.
Ольга вздохнула, не успев начаться, развлечение успело утомить: слишком предсказуемо, чересчур просто, отвернулась к окну.
Тем временем женщина продолжала вещать, распаляясь все больше, грозила карами, требовала высадить на ближайшей остановке, а лучше оштрафовать. Осторожные замечания кондукторы, что место оплачено, остались незамеченными. Воспользовавшись шумом, ребенка было попытались втиснуть на сиденье вновь, но Ольга сделала такую страшную рожу, что парнишка шарахнулся, заверещал в испуге.
После этого даже пассажиры, что смотрели с одобрением, поджали губы, стали отворачиваться, вздыхать. Атмосфера в салоне накалилась, послышались раздраженные замечания, а то и вовсе оскорбления. Ольга сидела с отстраненным лицом, но внутри неотвратимо поднималась мутная волна, темной, глухой злости на всех этих людей, что сейчас больше напоминают взбесившихся животных, стараются уязвить, ужалить, даже не пытаясь разобраться.
Когда напряжение достигло пика, и от криков звенело в ушах, один из мужчин, невыразительный, с серым лицом, производящий едва ли половину общего шума, вскочил, бросился, угрожающе размахивая руками. Дождавшись, когда крючковатые пальцы почти коснулись плеча, Ольга вскинула руку, перехватив кисть, резко дернула вниз.
Взвизгнув, мужик выгнулся, упал на колени. В автобусе мгновенно воцарилась тишина. Изумленные лица, расширенные глаза, распахнутые рты. Люди непонимающе смотрели, как мужик под давлением неведомой силы опускается все ниже, а его рука, которую так мягко держит эта хрупкая девушка, выгибается под неестественным углом.
Ольга продолжала давить, с брезгливым любопытством наблюдая, как, повизгивая от боли, мужик опускается все ниже, пока совсем не лег, ошеломленный и сломленный. Наконец, Ольга выпустила руку, замедленно обвела взглядом окружающих. Люди отворачивались, отводили глаза, не в силах выдержать пронзительный взгляд, исполненный ярости. Воздух сгустился от липкого, почти осязаемого страха. Ни вдоха, ни шепотка, лишь гудит мотор, да поскрипывают под задницами сиденья.
Ольга перевела взгляд на зачинательницу скандала, что по-прежнему стояла рядом. Ощутив на себе взгляд, та отшатнулась, попятилась, закрываясь ребенком, как живым щитом. Ольга нехорошо прищурилась, поманила пальцем. Женщина ойкнула, стала быстро-быстро пробираться к дверям. Уже не в силах сдерживать ярость, Ольга прошипела:
— Куда же ты, иди, мы не договорили.
В этот момент автобус остановился, и женщина с воплем выметнулась наружу, волоча за собой ребенка, остановившись поодаль, взмахнула
