– И вы поверили… Поверили этой сказке, милорд?
– Скажу откровенно, парень, – поглядел на него Андрас. – Ты мне никогда шибко не нравился. Хлипкий ты, в облаках вечно витал, в голове ветер свистит. Мы, Крейтоны, не такие. Мы воины. Мы люди меча. Знаем, с какой стороны за клинок браться. А тебя Дональд с трудом обучил, семь потов изошло, и то, едва натаскал, а уж сколько сил на то было потрачено. Больно ты щуплый, задохлик… уж не в того ли томного принца удался, себя я спросил? По мне так, вполне возможно. И не такая дрянь на свете случается, особенно в наши паскудные дни.
Гарет понял, что смеется – хриплым каркающим смехом.
Ему, наверно, стоило бы удивиться, не поверить и начать спорить, но сейчас Гарет понял, что ему совсем безразлично, правдива ли эта новость. Полностью наплевать. «Какая разница, кто из них мне на самом деле отец, если все они, без разбора, лживые твари?» И все-таки он нашел в себе силы на кривую саркастичную ухмылку, столь охотно разломившую губы.
– Так что же вы такое мне утверждаете, лорд Андрас? – продолжая издевательски, ему казалось, улыбаться, спросил юноша. – Я последний наследник этого проклятого трона, за который велось столько борьбы и пролито столько крови? Я законный король Регеда? Так оно, согласно вашим словам, выходит?
– Бестолочь. Покойник ты в любом случае, а никакой не наследник. Да и бастард, если Айдан не врал, а из бастардов так себе короли. Я не знаю, парень. Так сказал тогда Айдан… а он, теперь понимаю, охотно бы мне что угодно наплел, лишь бы на тебя натравить. Я и поверил, будто последний баран – давно уж подозревал Элену в чем-то подобном. Ты действительно какой-то не наш, не крейтоновский, не нашей породы… Да только какое это теперь имеет значение?
– И правда, думается мне, никакого, – раздался внезапно откуда-то сзади голос.
Гарет рывком вскочил на ноги, так и не поняв, откуда в его руках вдруг возник клинок, и обернулся. Шпага, на вид ничем не отличающаяся от утерянной, сама собой возникла в его ладони, блистая в полумраке клинком – точно так же, как являлся к Анвин, призванный неведомой силой, ее клинок. Рядом с лордом Андрасом тоже появился, соткавшись из пустоты, его излюбленный полуторник – и отец неторопливо поднялся, опираясь на рукоять.
Хотя дверь, через которую Гарет сюда вошел, оставалась закрытой, Дунстан из дома Кольдингов, последний, кто звался повелителем Регеда, как ни в чем не бывало стоял посреди зала, разведя руки в стороны и слегка улыбаясь. Юноша так и не понял, откуда он появился. Облаченные в просторные черные одежды, расшитые золотом и перехваченным в талии поясом, Дунстан не имел на виду никакого оружия – зато за его спиной обнаружилась Анвин, сжимавшая свой привычный тонкий клинок.
Гарет вдруг понял, что впервые видит Дунстана не сидящим на троне.
– Я заметил, – сказал мертвый король, рукой изящно обводя залу, – вы предаетесь беседе и пьянствуете? Налейте, в таком случае, и мне. Давненько мне не случалось выпить вина.
– Ваше величество, – выступил вперед Андрас, загораживая Гарета, – должен разочаровать, но если вы явились за этим молодым человеком, вы его не получите. – Его речь изменилась – сделалась церемонной, дворянской, манерной, разительная перемена в сравнении с недавней грубостью. Прежде Гарет видел отца таким лишь в минуты его наивысшей ярости. – Я уже допустил ошибку, – продолжал лорд Андрас, – поддавшись ревности и доверившись Айдану Бирну, и не намерен ее повторять. Не верю, что вашим устремлениям стоит потворствовать. Убирайтесь из нашего дома.
Дунстан тряхнул длинными волосами, не переставая щерить зубы:
– А я ведь слышал, господа, окончание вашей беседы. Ты не понятия не имеешь, в самом ли деле сей юноша порожден твоим семенем, и продолжаешь испытывать мое терпение, стоя у меня на пути? Похоже, мастер Бирн задурил тебе голову сильнее, нежели я полагал.
Андрас Крейтон взмахнул мечом, ловя на лезвии отблеск горевшего в очаге огня. Встал поудобнее, перевалившись с ноги на ногу, в защитную стойку. Несмотря на все выпитое им вино, отец Гарета вовсе не казался медлительным и неуклюжим. А впрочем, подумалось юноше, и так непонятно, способен ли мертвец по-настоящему захмелеть.
– Отпрыск мне этот юноша или нет, – произнес лорд Андрас равнодушно, – мне и вправду неведомо. Да и неважно, по большому счету – дела у нас с ним все равно не сошлись. Но зато я знаю прекрасно, с чего начались мои беды. С того самого богами проклятого дня, когда я поступил вам на службу. С беспутной минуты, когда вы увлекли меня блестящими перспективами бессмертия, о которых рассуждали с утра и до вечера, надрывая себе глотку. Это благодаря вам все сущее оказалось сейчас на краю и того глядишь через этот край перевалится. И масляный взгляд, которым вы провожали Элену… мою леди Элену, демоны вас раздери… этот взгляд я не забыл тоже. Уж извини, сучья тварь, но этого парня ты не получишь.
Улыбка Дунстана исчезла, как ветром сдуло. Тонкие пальцы сжались.
– Сучья тварь, значит, – произнес он. – Никакого вежества. Полнейшее пренебрежение правилами хорошего тона. Подобным образом, лорд Крейтон, аристократу, чей род насчитывает многовековую историю, разговаривать совсем не пристало. Подобным прискорбным образом свои чувства выражает чернь, выросшая в грязном хлеву… а впрочем, не уверен, существует ли между вами разница. Вы, провинциальные помещики, иной раз являете вопиющее непонимание этикета.
Он сделал легкий, невесомый шаг вперед, полы плаща колыхнулись.
Андрас Крейтон не шелохнулся. Только снова взмахнул клинком, рисуя в воздухе его острием прихотливую фигуру. Дорожка огня, медленно тая, протянулась вслед за движением клинка, пришли в действие сплетаемые чары. Гарет почувствовал, что его отец готовит боевое заклятие. Если, конечно, он еще мог называть этого человека отцом.
– Не стой у меня на пути, – мягко сказал Дунстан. – В память о днях, когда ты оставался верен моему слову, позволяю тебе уйти отсюда невредимым. В противном случае – мокрого места от тебя не оставлю.
– Грозить мы все горазды, – хохотнул лорд Андрас.
– А ведь я предупреждал, – с нарочитым сожалением вздохнул король.
Пламя, призванное Андрасом Крейтоном, вспыхнуло снова, огненными нитями рвануло к последнему повелителю Регеда – но огонь бессильно
