– Так что мы – самый ценный груз на «Пегасе»! – шутливо заключила Ситара. – Всегалактического значения.
– Получается, так! – пожал плечами Сергей. Шутить на эту тему ему почему-то не хотелось.
– Но для меня самый ценный груз – ты! – заключил он и подхватил любимую на руки.
Некоторое время они кружили под звуки древнего вальса, принесенного с «Пегаса» для «хоббитов», пока не заметили выходящего на террасу Голковского с давней подругой Ситары – врачом экспедиции Лейлой. И Ситара, и Сергей до сих пор не виделись с ними. Пришлось временно поставить девушку на ноги.
– Сеня, здравствуй! Я очень рад, что ты и твоя служба успели удрать с Йос. Что вы уцелели, – поприветствовал Сергей психоскульптора.
– Взаимно. И тебе спасибо, что успел остановить Къери. – Ответил тот, крепко пожимая протянутую руку.
– Не я, а Сила их остановила. Почти Бог.
– Но именно ты побудил «почти Бога» на это деяние, – возразил Сеня.
– Жаль, не до того, как измененные къери добрались до Йос…
Голковский скептически посмотрел на Сергея. Была в его фразе, в том, как он ее произнес, некая неправильность.
– Ты как-то очень спокойно относишься к происшедшему. Уже переболело? Или кто-то помог?
– Нет. Все проще. И куда интереснее.
Сергей улыбнулся, зачарованно глядя на огромную туманность, раскинувшуюся на полнеба.
– Там, на Дальней, меня поразило даже не то, что они вот так запросто манипулируют пространством, – начал он. – Была одна фраза… Не верить я ей не могу. Там не лгут… Дальниец сказал, что они возродили всех, кто когда-либо умер на их планете. Всех, кого имело смысл. В этот перечень не попали только закоренелые лжецы, мерзавцы и прочие сволочи, наносившие при жизни вред окружающим. Ты представляешь?! Они все… все наконец встретились. Вместе. Встретили тех, кого потеряли, казалось бы, навсегда. Это ли не «рай на земле», обещанный религиями далекого прошлого?..
– Ты все-таки переживаешь за тех, кто не успел уйти с Йос… – кивнул Сеня.
– Да.
– Я тоже, – тяжело вздохнул Голковский. Он хоть и знал, что Сергей говорит абсолютную правду, но как-то не до конца в нее поверил.
– Но вот эта возможность… возродить когда-нибудь всех, кого потерял… Они по-настоящему становятся Богами из сказок древности! Поэтому я не теряю надежды. Мне кажется… нет, я уверен, что пройдут года, и кто-то – может даже и мы – поднимется до уровня Перехода. И тогда… Тогда мы возродим всех, кого когда-то потеряли. Всех, кто ушел в тот десант и не вернулся.
Голковский с сомнением посмотрел на Сергея, а потом перевел взгляд на Ситару. Та пожала плечами и кивнула. Но даже такого подтверждения для Сени не хватило.
Тем временем на террасе народа прибавилось. К беседующим звездолетчикам подошли два подростка. Один был из местных, а вот второй – каллистянин. Юнга Алексей Ивакин.
– Дядя Семен! А можно с вами поговорить? – требовательно спросил он.
– Конечно! – отозвался Голковский и тут же оживился, отвлекаясь от мрачных мыслей о потерянных друзьях.
Сергей слегка отстранился от беседующих. Ему самому очень интересно стало, о чем этот сверхлюбопытный юнга будет спрашивать у Голковского. Да и молодой «хоббит» тоже был весь внимание. Это было очень хорошо заметно по стоящим у него торчком ушам. Явно что-то на пару измыслили, но сами разрешить не смогли.
Он смотрел на двух подростков и вспоминал, как сам в их возрасте вот так любопытствовал. В детстве все воспринимается ярче, чем во взрослой жизни. И тот, кто ухитрялся сохранить эту чистоту восприятия, безудержность любопытства, был по-настоящему счастлив.
«Когда я впервые в раннем детстве узнал, каковы звездные пространства над головой, я испытал одновременно ужас и восторг, – думал Сергей. – И этот ужас пополам с восторгом теперь меня сопровождает по жизни. То, что мы первые и, возможно, последние земляне, рискнувшие пройти такое расстояние в галактике, только усилило это впечатление.
Только побывав здесь, осознаешь полностью, насколько огромна Вселенная. За время нашего перелета мы прошли мимо сотен миллионов звезд. Преодолели десятки тысяч светолет. А теперь еще предстоит все это пройти обратно и, скорей всего, далеко не по тому пути, который мы преодолели. На пути сюда мы прошли пространства вне Великого Кольца. Возможно, там тоже есть какие-то миры с жизнью, возможно, какой-то из очень многих миллионов успеет подняться до уровня разума. Но все равно мы преодолели великую пустыню.
Даже когда я смотрел, еще маленьким мальчиком, в ночное небо, я не представлял полностью этих чудовищных пространств. Теперь я знаю. Потому что мы их прошли. И прошли лишь малую часть».
Сергей оглянулся.
В паре метров, собравшись в кружок, разговаривали Илас, Гита, Ситара и Лейла. Взрослый «хоббит», стоявший рядом, слушал с большим интересом, но не вмешивался. Каллистянки с любопытством расспрашивали о чем-то у ирби. Гита внимала, стеснительно улыбаясь. Видно, еще не привыкла к «психомаске», транслирующей скрытые от других видов и культур смыслы.
Чуть поодаль степенно беседовали трое – социоинженер с «Пегаса», кто-то из местных, одетый в ярко-алый наряд, и ирби. Психомаска Сергея интерпретировала облик ящера, как состояние сосредоточенного внимания. Ирби чему-то хмурился, в то время как «хоббит» излучал сильнейший интерес и когда говорил, все порывался взмахнуть руками, но сдерживался. Видно, стеснялся.
Между тем беседа Голковского с подростками с дел сугубо космических, цивилизационных, плавно свернула на текущие проблемы «Пегаса».
– Мы почти выработали ресурс очень многих систем. Заменить нечем и негде. Здесь негде. Пока это не фатально, но вскоре станет серьезной проблемой. Система самовосстановления уже не справляется с прогрессирующим старением. Мы очень много отдали здешним цивилизациям, которые пытались оградить от беды. Практически весь свой запас, предназначавшийся как на исследование здешних пространств, так и на обратный путь. Ранее мы планировали возвращаться по самой кратчайшей траектории. Обратно не нужно крутить спираль – дорога разведана. И мы рассчитывали, что обратно долетим максимум года за три. Теперь же… нам придется идти вдоль Великого Кольца. И посетить большинство крупнейших конфедераций. Чтобы идти по пространствам, разведанным ими. Чтобы воспользоваться их анамезоном. Но… Это займет даже больше времени, чем полет сюда.
– И поэтому мы не можем больше задерживаться? – разочарованно спросил Алексей.
– К сожалению, да, – развел руками Сеня. – Но ты не переживай. Мне кажется, что твой товарищ когда-нибудь сам слетает к нам. Мы ведь очень сильно сдружились. Я прав? Прилетите?
Молодой «хоббит» энергично закивал, с энтузиазмом подтверждая Сенино предположение.
– Худа без добра не бывает… Посетим с дружеским визитом множество миров, увидим их, – продолжил психоскульптор.
– Ты представляешь, сколько миров разума мы пройдем? – подбросил юнге идею Сергей.
– Нет. Не представляю, – честно ответил тот. – Но все равно жду с нетерпением.
– И они нас ждут, – кивнул Голковский. – Ведь мы не просто возвращаемся из экспедиции. Не просто спасли кого-то от гибели. Мы везем назад то, что является бесценным сокровищем для всех – Знание.
– Ты
