— Можете начинать, — улыбнулась мне приветливая женщина. — И не бойтесь, что навредите нам, защита выдержит даже направленный удар седьмого уровня.
Я как-то сразу растерялась. А чего делать-то? Никто ведь мне не сказал, чего именно от меня ждут. Начала озираться по сторонам, напрочь позабыв все, даже самые простенькие заклинания. Дедуля находился за пределами защитного барьера, в котором меня заперли преподаватели, и помочь ничем не мог, а больше мне и обратиться было не к кому.
— Ну же, Даяна, смелее, — подзадорил меня не гнушающийся противозаконными манипуляциями профессор.
— А что вы хотели бы увидеть? — несмело спросила я, опустив голову и боясь взглянуть на дедулю.
Мне вдруг стало стыдно, что я позорю его своей откровенной тупостью и растерянностью.
— Учитывая ваши данные, это не имеет значения, — усмехнулся все тот же нарушивший мои личные права и общеимперский закон профессор. — Покажите нам хоть что-нибудь… если вы действительно на это способны.
Да, обидно. Но собраться с мыслями не помогает. А желание убежать отсюда как можно дальше становится все сильнее и сильнее. Еще и легкое головокружение началось отчего-то, а перед глазами заплясали светящиеся искорки.
— Даяна, — позвала меня женщина, которая тоже, наверное, была не обычной преподавательницей.
Может, и не профессор, но и не рядовая учительница, это уж точно.
Я подняла голову и несмело посмотрела на женщину.
— Соберись, девочка. Вспомни что-нибудь эдакое, — задорно подмигнула она мне. — Ну, например, мы в школе любили разучивать разные завлекалки или простенькие временные заклинания приворота. Давай же, я в тебя верю.
И у меня в голове будто что-то щелкнуло. Тут же вспомнилась незатейливая приворотка, завязанная даже не на магическом заклинании, а на обычной словесной формуле, подкрепленной вливанием минимума нейтральной энергии. Тряхнула головой, отгоняя неуверенность, зажмурилась и четко произнесла, наполняя каждое слово магией: «Сердце твое станет моим, остановится по моему желанию и забьется вновь с моим вдохом. А как выдохну, так и оно засветится от любви ко мне». Бредятина, конечно, полная. Но этой слабенькой формулы хватало на пару минут, в течение которых жертва воздействия пылко признавалась в любви к кому угодно. При желании можно было даже высокие чувства, например, к столбу вызвать. Я же не стала мудрить и применила стандартную формулировку, обращая чувства жертвы магии на себя. Но, во-первых, жертвы поблизости не наблюдалось, а во-вторых, как и любая моя попытка применять магию в последнее время, заклинание обернулось клубящимся, в этот раз розоватым паром перед лицом и образованием уплотнения над вытянутыми вперед ладонями. В этот раз магия обратилась горячим металлом сильно вытянутой эллипсоидной формы длиной с мою ладонь. Я воззрилась на нечто, похожее на палочку с закругленными краями, что с трудом удерживала над ладонями. Просто после обретения физической формы магия обычно становилась настолько тяжелой, что ее проще было отбросить, чем удерживать в своем силовом поле. Но отбрось я эту палочку, и неминуемо случился бы взрыв, а мне было откровенно жаль новое платье. И туфли, кстати, тоже, хоть и истоптанные.
И тут произошло то, чего никто точно не ожидал! Дверь в аудиторию распахнулась, и кто-то вошел, без труда и даже видимых усилий прорвав контур защитного поля, которое так неудачно оказалось на его пути. От всплеска магической активности мой эллипс повел себя непредсказуемо, чего, впрочем, от него и следовало ожидать. Он сорвался с места, стрелой метнулся куда-то вбок, отрикошетил от защитного экрана и устремился к вторгшемуся в помещение… со свистом прошив его грудь в районе сердца насквозь. Воцарилась гробовая тишина.
Я как во сне полностью развернулась к вошедшему, мельком отметила, что это мужчина, и уставилась на его грудь. Льющийся из открытой двери яркий свет утреннего солнышка весело просвечивал через сквозную дыру в его груди в области сердца. Мужчина медленно опустил голову, посмотрел на прореху в своем теле и пошатнулся… Мир, окружающий меня, стремительно надвигался неизбежным обмороком. Как падала, я уже не помню. Благостное беспамятство настигло меня раньше. Набатом в голове прозвучала последняя мысль: «Это случилось, я кого-то убила…»
В себя я приходила примечательно. Сначала открыла глаза, узрела белый потолок, перевела взгляд вбок — стена. Повернула голову в другую сторону и увидела какого-то мужчину, привалившегося плечом к косяку и внимательно меня разглядывающего. Потом пришло осознание, кто я, но так и не настигло понимание, что вообще происходит. Тихо застонала и попыталась сесть, не получилось. Медленно отвернулась от незнакомца, изучающего меня цепким взглядом светло-карих, практически янтарных глаз (почему-то подумала о драконах, у них вроде бы глаза такие, янтарно-светящиеся), и посмотрела на себя. Увиденное не обрадовало. Я была прикована к кровати магическими путами, причем такими, которые и не для каждого закоренелого преступника используют. Это что же я такое натворила, что меня так? И тут воспоминания нахлынули сметающим все мнимое спокойствие потоком: моя убийственная магия, неожиданное появление какого-то мужчины и, собственно, убийство. Перевела ошалевший взгляд на незнакомца, продолжающего наблюдать за мной, и узнала его! Это был он, тот самый! В смысле тот, кого я убила! Зажмурилась на мгновение, пережидая приступ сильного головокружения, открыла глаза и срывающимся шепотом спросила:
— А вы почему живы?
Судя по моим отрывочным воспоминаниям, это точно был именно тот мужчина, которого я того… своей магией продырявила. И продырявила конкретно так, в области сердца. То есть там вообще без вариантов, даже самый сильный маг не выжил бы. Сердце — это единственный орган, при основательном повреждении которого никакая магия не поможет. А повреждения были более чем основательные, в рану даже солнечные лучи проникали!
Страх
