Все ради колдовских глаз его колдовской светлости.
Моран ждал меня в одной из многочисленных беседок парка, чьи ажурные купола виднелись из окон моей спальни. К беседке вела усыпанная щебнем дорожка. В обрамлении кустарников, по форме напоминавших сферы, она выглядела ухоженной и нарядной. На фоне зелени выделялись белоснежные статуи обнаженных девиц, стыдливо прикрывавшихся фиговыми листиками.
Может, у его светлости пунктик на этот счет, потому как картин в галереях дворца, изображавших все тех же нагих красавиц, тоже имелось предостаточно.
То тут, то там проглядывали мраморные фонтаны, из недр которых вырывались сверкающие на солнце струйки воды, лаская слух своим журчанием.
В общем, сплошная идиллия. Повсюду, куда ни глянь, тишь да благодать. За исключением моего сердца, которое сжималось от волнения и боязни снова потеряться в присутствии стража.
Голову даю на отсечение, он прекрасно понял, какие чувства обуревали меня этой ночью. Мессира маркиза наверняка позабавили мои переживания, которые никак не удавалось скрыть.
Ну ничего! Сегодня я буду строгой и сдержанной. Ни словом, ни взглядом не дам понять, как он на меня действует.
Самовнушение вроде бы помогло. Но только лишь до того момента, как увидела его чародейство, вальяжно развалившегося за столом в беседке.
Заслышав мои шаги, Моран поднял голову, лицо его осветилось улыбкой. Почему-то показавшейся мне опасной и хищной, словно вместо тарталеток с сыром и крема глясе, маркиз собирался полакомиться за завтраком своей невестой.
Поднявшись, страж сбежал по ступеням беседки, чтобы коснуться моей руки приветственным поцелуем, от которого на короткий миг предательски екнуло сердце.
— Чудесно выглядите, Александрин, — одарил похвалой, глядя на меня своими гипнотическими глазами цвета мориона, в которых было так легко раствориться.
И что я там себе обещала пару минут назад?
Стряхнув наваждение, присела в почтительном реверансе. Изучающий взгляд стража продолжал скользить по моему бумазейному платью, достаточно теплому, чтобы защитить от ветра и холода. Скромный вырез наряда, отделанный кружевной лентой, подчеркивал кулон из турмалина. Что явно порадовало мессира маркиза.
Он, в свою очередь, тоже был одет достаточно просто, но вместе с тем довольно элегантно. В темный костюм из дорогого сукна, отделанный лишь серебряным галуном и такого же цвета пуговицами. Из-под камзола выглядывала белоснежная батистовая рубашка, украшенная широким кружевным воротником.
— Сегодня же пришлю к вам портниху, — задумчиво проговорил де Шалон и, завершив утренний осмотр, пригласил меня в беседку.
Я вспыхнула.
По сравнению с его светлостью я, конечно, выглядела чересчур скромно. Этакая бледная моль, которой уже давно не мешало бы обновить гардероб. Вот только в том, чтобы выступать в роли куклы, которую маркиз будет наряжать как ему вздумается, тоже приятного мало.
Пока Моран ухаживал за мной и изображал обходительного кавалера, я украдкой за ним наблюдала. С момента нашей встречи на балу в Тюли его светлость ничуть не изменился. По крайней мере, я его именно таким и запомнила: красивым, обаятельным, с загадочной улыбкой на устах, которая сражала наповал всех дам без исключения, стоило тем оказаться в поле зрения чародея. Жаль, что улыбка эта в тот праздничный вечер предназначалась одной Серен. Как и влюбленный взгляд черных колдовских глаз.
Сейчас улыбки и взгляды маркиза принадлежали мне. Вот только насколько они были искренни… Казалось, за искусной маской прячется равнодушие.
А может, я просто боюсь обжечься, вот и пытаюсь разглядеть в сидящем напротив меня мужчине то, чего на самом деле нет.
— Отведайте профитроли, — протянул мне тарелочку с маленькими круглыми пирожными его светлость. — Уверен, таких вы еще не пробовали. — И снова мне слышались в его голосе искушающие нотки.
Взяла предложенное лакомство, случайно скользнув взглядом по запястью стража. Заметила фрагмент татуировки, убегавшей от ладони к предплечью, а может, и дальше. Увы, все самое интересное скрывала одежда.
В смысле татуировки, конечно, ничего больше.
Пытаясь отделаться от провокационных мыслей, спросила:
— Этот рисунок, он что-то означает?
— Имя демона, с которым мне довелось сразиться, — невозмутимо ответил Моран, а я поежилась.
Было в этом нечто жутковатое: вот так сидеть и общаться с человеком, охотящимся за самыми опасными и омерзительными тварями, которые когда-либо создавала мать-природа.
Маркиз закатал рукав, оголив предплечье, по которому бежала цепочка непонятных мне символов, переплетающихся с какими-то загогулинами.
— Она не единственная. Из-за магии, что связывает нас с миром мглы, такие метки проявляются после уничтожения каждого демона. Скоро вы сможете их лицезреть, — хитро добавил этот соблазнитель, всколыхнув внутри то самое злополучное чувство смущения, от которого никак не удавалось избавиться. — Надеюсь, они вас не испугают.
— Я не из пугливых, — ответила как можно беззаботнее и сделала небольшой глоток отвратительного на вкус напитка, именуемого кофе. Откусила пирожное, чтобы заглушить горечь, и попросила: — Расскажите о себе. О стражах ходит столько легенд, и так сложно отделить правду от вымысла. Говорят, в каждом потомке морра присутствует жуткое демоническое начало, которое жрецы Единой извлекают особыми заклинаниями и помещают в зачарованные зеркала. Наверное, это больно — терять часть себя.
— Терять темную часть, которая с годами может свести с ума, — уточнил маркиз. — Ради этого стоит потерпеть боль. Некоторые во время ритуала не выдерживают и теряют сознание, что в какой-то мере облегчает невыносимую пытку. Увы, мне так не повезло. — Де Шалон усмехнулся, и я невольно испытала жалость к этому человеку, несущему бремя ошибок своих предков.
О том, что в древности моррами назывались маги, черпавшие силу из мира мглы, было известно каждому. Призвав демона, морр становился с ним единым целым и использовал того как источник силы.
Маги-стихийники по своим возможностям им и в подметки не годились.
И, наверное, такой расклад — сильнейшие темные чародеи и слабые по сравнению с ними маги природы — сохранился бы и по сей день, если бы не появились одержимые.
Некоторые морры, посчитав себя всесильными, способными контролировать любых исчадий мглы, посягнули на демонов куда более могущественных, чем они сами. Такая самонадеянность закончилась тем, что твари завладели не только телами магов, но и их разумом, что привело к длительной войне, прозванной летописцами Войной одержимых.
С тех пор любая связь
