Одежда моя ей не нравится.
И прическа.
— А не пойти бы вам?! — сказала я, поднимаясь.
— Куда? — опешила Селани.
— В магазин! — рявкнула я.
Так, что проходящая мимо официантка чуть не выронила поднос, но мне было уже наплевать. Резко развернувшись, я пулей метнулась от стола, желая только одного: добраться до дома, уволиться и…
И плевать, что я буду делать дальше.
Хочу — колье продаю, хочу — бродяжничаю.
Хочу, вообще под мостом петь буду. Мне будут платить только за то, чтобы заткнулась.
А если за мной приедет МОРГ… Ну, я тоже найду, что им сказать!
С этой мыслью я рванулась навстречу свободе, но тут дорогу мне заслонили массивной тушей Десмонда.
— Ты чего это удумала?!
— Что удумала — давно тебе уже сказала. Но ты меня в упор не слышишь, хотя уши вон какие большие!
Поскольку лапищами меня стискивали мощно, я сделала то, чего в жизни никогда не делала: попросту двинула Селани коленом между ног и под сдавленное:
— Уй, — рванула на улицу.
— Сто-о-ой! — донеслось страдальческое мне в спину.
— Сам стой! — не осталась в долгу я, устремляясь по улице в неизвестность.
По красивой, между прочим, улице.
Разве что сейчас она казалась мне просто картинкой из детской книжки, нарисованной и фальшивой. Слезы, которые так просто пролились в первый день в этом мире, сейчас засели комом глубоко в груди и душили похлеще жабы, как любила говорить Светка. Возможно, поэтому перед глазами у меня потемнело, и каблук угодил в ямку.
Ну а я непременно уткнулась бы носом в местную брусчатку или что это тут у них, но меня подхватила Селани.
— Куда собралась?! Сумасшедшая!
— Сама сумасшедшая! — крикнула я. Мне попытались запечатать рот ладонью, но я вцепилась в нее зубами, и плечистый бугай с совершенно немужским: «А-а-а!» отдернул руку.
— Ты что вытворяешь?! — Селани трясла ладонью и дула на нее, а я вдруг поняла, что не могу больше сдерживаться.
— Что я?.. Что я творю?! У меня дома остался любимый мужчина! Дети, которые каждый день встречали меня радостными улыбками! Родители! Подруга! Ты хоть представляешь, что это такое?!
Кричать больше не получалось, потому что непролитые слезы комком подобрались к горлу, зато сейчас я от души вцепилась в отвороты пиджака Десмонда и трясла его как грушу.
— Дети? — ошалело переспросила Селани. — У тебя есть дети?
— Нет! Они не мои… то есть мои, но не… Я работала няней! В детском саду, — выдохнула я. — Собиралась замуж! За того, кто…
О чем я вообще?
И кому все это рассказываю?
Руки разжались сами собой, я сползла на бордюрчик и обхватила колени руками, уткнувшись в них лицом.
Все, ничего больше не хочу!
Везите меня в МОРГ.
Да, вот прямо сейчас и везите, можете сразу простыню выдать. И белые тапочки.
— Эй… — Селани потыкала мне в плечо, и я им раздраженно дернула. — Эй…
— Меня зовут Ира, а не эй!
— Помню, что Ира. Не склерозная, — буркнула Селани и неожиданно добавила: — Мне хорошо известно, что это такое — лишиться родных. Лишиться дома. Лишиться всего.
Лицо Шерро или Тонэ, или их общее в кои-то веки утратило показную небрежность.
— Может, вернемся? — Она протянула мне руку. — Ну… все-таки я бы… присела. Не на бордюр.
Сейчас в ее голосе действительно было столько искренности, что оттолкнуть протянутую руку я не смогла. Вложила пальцы в широкую ладонь и поднялась.
Рассказывать о себе временная замена Шерро умела, пусть и не очень любила. Это было видно по тому, как она хмурилась, погружаясь в воспоминания. А я слушала, отрешившись за чужой жизнью от своей, и незаметно для себя самой приговорила «Земной рай», или как эта розовая бурда называлась. Коктейль действительно помог расслабиться. Пусть алкоголь и не панацея от проблем, но после всего, что вчера случилось, я нуждалась хотя бы в маленькой передышке.
Оказывается, мы с Селани ровесницы. И мне и ей недавно исполнилось двадцать пять. Бывшая актриса росла в многодетной, не самой благополучной семье в небольшом городке на западе Ньерры. Была старшей сестрой при трех малолетних братьях и рано узнала, что это такое — зарабатывать себе на пропитание.
Наверное, потому она такая напористая, если не сказать — наглая. Непростая жизнь этому поспособствовала.
— Мой папаша, — Селани скривилась и резко отодвинула от себя бокал с недопитым коктейлем так, что тот чуть не опрокинулся, расплескав по скатерти свое кислотно-розовое содержимое, — запойный. Ему до нас никогда дела не было. Мать умерла. Разболелась, сгорела в считаные дни. Денег на исцеляющие кристаллы у нас, понятное дело, не было. Да что там! Мы едва наскребли на осмотр врача. А на следующее утро ее не стало. — Селани опустила глаза. — Мне тогда не было и четырнадцати, а самому младшему Раулю всего пять.
— Мне очень жаль, — тихо проговорила я.
— Потом бывало всякое… — нервно улыбнулась актриса. — Вот почему я стараюсь избегать общения с органами правопорядка, а так как и тебе лучше с ними лишний раз не пересекаться, надеюсь, мы не будем создавать друг другу проблем и начнем действовать сообща.
Она подозвала официантку, но в этот раз заказала не «рай», а чашку двойного вьярна.
— Я потому и решила попытать у Демаре счастья. Опыт общения с детьми у меня имеется, хоть не скажу, что мне нравится возиться со спиногрызами. Но век актрисы короток, да и это не то, о чем я мечтала. Нет, не мое это, — тряхнула она головой. — К тому же Грегуар… Он начал меня раздражать, но я понимала: стоит хотя бы раз ему отказать, и все, останусь без дома и без работы. Что в общем-то и произошло. — Селани задумчиво усмехнулась и потянулась за пачкой сигарет.
— И ты действительно собиралась занять вакантную должность няни, а не превратиться в новую мирэль Демаре?
— А тебе какая разница? — Глаза Деслани сверкнули, но она тут же взяла себя
