– Тьфу на тебя, бестолочь! – выругался я.
Всю работу по ловле рыбы мне пришлось делать самому. Наловив штук пятьдесят больших рыбин, я магией жизни создал небольшую корзину, сплетённую из травы, и стал складывать туда рыбу. Через какое-то время ящер стал помогать. Управившись, я доверил тащить корзину пленнику, пусть хоть так работает. Но у меня встал вопрос: а где, собственно, готовить всю эту рыбу? В башню их звать не хочу. Тогда где? Подумав, решил организовать что-то вроде жаровни напротив башни, метрах в двадцати.
Поманив за собой ящера, двинулся в нужном мне направлении. Отмерив двадцать шагов от озера, с помощью магии создал возвышение из камня, наподобие небольшого гриля. Нарисовал пару рун для укрепления. Ещё сделал отверстие, куда, по идее, нужно будет класть дрова и чуть ниже откуда нужно выскребать золу. Потом вывел пару рун огня и запитал их магией, «рабочая» поверхность гриля сразу накалилась. Так, что ещё надо? А надо ещё разделочный стол. Ну, надо так надо. Куда требуху? А, можно птицам скормить, только сделать это подальше, метрах в двухстах от озера.
На все приготовления ушло полтора часа. Всё это время пленник стоял рядом с корзиной, молча взирая на мои манипуляции. Когда всё было готово, я подозвал его к столу и стал показывать, как разделывать рыбу и куда кидать требуху вместе с отрубленными головами. Но тот сделал по-своему, требуху он клал отдельно, а головы – отдельно. Ну, тоже хорошо, можно же ещё и уху сварить. Что-то я сам не додумался.
Ещё через час я стал освобождать своих пленников. Те же, в свою очередь, все до единого вставали на одно колено, поднимая над головой оружие. Кто бы подсказал, что делать с этим? Пришлось указывать всем на приготовленный заранее для них длинный стол из камня и лавочки. Не знаю уж, как они разместятся на лавочках, но я привык есть так, вот и они пусть привыкают. Рептилоиды никакого дискомфорта не испытывали и спокойно разместились на лавках, даже приволокли своих старейшин.
Мой подручный ящер сначала обслужил по моей указке старейшин, а потом раздал каждому воину по большой рыбине. Ящеры сначала не решились её есть и нет-нет, да поглядывали на меня. А мне-то что? Я, конечно, сожрал от неожиданности пару их конечностей, но есть всё равно хотелось. Да и, чувствую, неспроста я это сделал. Ох, неспроста!
Когда все поели, я решил заняться покалеченными и, попросив помощника приготовить ещё рыбы, пошёл всех лечить. Старички были впечатлены, когда я вернул им их конечности. Двое сразу попробовали затеять драку, и были снесены в озеро, охладиться.
– Вот и что мне с вами делать? – задал я вопрос.
– Сш-сш-шссс?! – отреагировал помощник.
– Фигли ш-ш-ш. Вытаскивай стариков!
И, что странно, ящер меня понял.
Следующие два дня я с помощью магии воздуха полировал стены и башню, чтобы ящерицы-переростки не смогли на неё забраться. Получилось очень эффектно: стены и башня стали гладкими, как стекло, и антрацитово-чёрного цвета с вкраплением красных рун. Руны, кстати, светились от магии. Позвав ближайшего рептилоида, жестом попросил его залезть на стену. Тот минут двадцать пробовал с разных направлений, но каждый раз соскальзывал. Результат отличный.
Ещё месяц я пробовал учить язык этих существ. Эффект был незначительный до тех пор, пока я не догадался частично трансформировать горло и слуховой орган. После этого успех сразу же был виден, я стал различать разные тональности свистящих и шипящих звуков. Как оказалось, рептилии общаются ещё и с помощью телепатии, передавая друг другу картинки и немного чувств. Ура! Я стал учиться. И если с чувствами было легко, так как страх я насылать подсознательно научился, то с телепатией было сложно. Кое-как получалось, только полностью преобразившись в дракона.
Пока рептилоиды учили меня своему языку, я их учил языку жестов. Нет, а вдруг встретим человека, гоблина или орка? Ещё оказалось, что вставание на колено у них означало признать поражение и отдаться на волю победителя. По-другому – перейти в услужение. Угу, у меня сорок слуг.
Ах да! Забыл. Каждая пустыня принадлежит определённому роду. И да, они все враждуют. А вот кто сделал границы этих пустынь, мне не удалось узнать. Но главное, что если один кусок пустыни удавалось захватить другому роду и отстоять, то он со временем превращался в пустыню того рода, который её захватил. Ну охренеть, просто рукотворный разумный террариум!
Переводить самоназвание этой расы даже не берусь, бесполезно это на человеческом языке. А на их это звучало как «Ш-щсс-щ-Шес». Плюнув на это, я назвал их просто Щшесс. Старики попробовали возмутиться и всё шипели на меня, объясняя, как правильно произносить. Я же, устав объяснять, просто приказал им учиться писать и, когда научатся, пусть попробуют написать название их расы.
Если б я знал, к чему приведёт моё введение письменности, то отказался бы сразу. Рептилоиды оказались очень дисциплинированными в части обучения и усидчивыми. После того как они все выучили алфавит, мы перешли к письменности, как печатными буквами, так и прописными. Выбор пал на русский язык. Почему на него? Да потому, что у него из всех, что я знал, есть шипящие буквы.
Когда по прошествии месяца эти ящерицы стали писать на всём, на чём только можно, я чуть не взвыл. Исписаны были все камни. Все старались записать чуть ли не каждый день. Я на это плюнул и за два дня создал каждому по книге размером метр на метр, материал – камень, листы толщиной полсантиметра укреплены рунами, чтоб не сломались. В книге пятьдесят листов. Все книги расположил в четыре ряда по десять штук, и я строго наказал, чтобы записывали самое важное. Если же хотят писать что-то своё, то пусть учатся выделывать кожу или делать бумагу, на которой можно писать.
Еле спас стадо коз от истребления. Пришлось строго-настрого указать, что животных убивать только для пропитания, особенно в этом оазисе. Оказалось, оазис и до этого был священным местом.
А ещё ящеры были живородящими, а не как я изначально подумал – откладывали яйца.
Пока ящеры пробовали себя в сочинительстве и описании бытия, я продолжал облагораживать оазис. Так, например, удалось вырастить с десяток саженцев, а
