Мягкое, хрупкое тельце под моими руками напряглось. Бабка крякнула. Смутившись, что причинила боль, отпустила даму в шляпке со словами:
— Обязательно вернусь.
— Ну вот и хорошо, вот и славно, — улыбнулась с облегчением хозяйка домика с зеленой крышей. — Остерегайся магов, — перешла она на наставительный тон, — а лучше не выходи к людям вовсе, пока не придумаем, как спрятать твой оберег от злых глаз.
— Да куда ж я такая серая пойду?
— Так может статься, что утром будешь вновь прозрачной. От твоего таурона можно всего ожидать.
Весь следующий день меня то и дело звала в мастерскую Верина. Подводила к окну, наносила кистью маленькие пробные штрихи сухой краски на тыльную сторону ладони поверх серой кожи. Стирала влажной тряпицей, поджимая губы, недовольная результатом. Отпускала и через несколько минут я опять слышала её быстрые шаги по направлению к моей комнате. Вновь она смешивала порошок в маленькой пиале, подсыпая по граммулечке из разных склянок, и процесс повторялся. И так до самого вечера. Я успела устать. От безделья, от неизвестности, от неловкости находиться у малознакомых людей в вынужденных гостях.
— А волосы у вас какого цвета? — как бы между прочим спросила ученица, придирчиво рассматривая очередной мазок на моей руке.
— Молочного шоколада.
— Ой, — удивилась девчонка, наморщив лоб, — это какой же?
Я улыбнулась и, взяв её за запястье с выставленным из кулачка коричневым пальцем, подняла на уровень глаз.
— Вот такой.
— Дурацкая привычка, — хохотнула та, глядя на свой измазанный перст. — Меня госпожа постоянно ругает за то, что не пользуюсь лопаткой при извлечении порошка из баночек. А мне так удобнее щепотку определить. — Пожала плечами. — Что такое «шоколад»?
— Это сладость, лакомство. Его делают из какао-бобов…
— О! — перебила меня Верина, просияв. — Я видела такие конфеты один раз у господина Персиваля в кондитерской лавке! Он называл их… сейчас вспомню, — нахмурила рыжая бровки, — «Драконьи бобы»! Вот! Сказал, что это деликатес из Соумера. Так никто их у него покупать и не стал, несмотря на яркие обертки. — Скривила носик. — Как можно считать сладостью то, что выходит из драконов?
— То есть… из драконов? — опешила я.
— Ну-у… — многозначительно округлила глазки девчонка, давая понять об очевидном происхождении ингредиента для изготовления «гормона счастья».
— Интересная версия, — протянула, с жалостью глядя на это юное создание. — А Персиваль ваш ещё торгует такими конфетами?
— Не знаю, я давно не ходила к нему.
— Я дам тебе денежку, купишь для меня несколько штук? Попробую, что это за деликатес такой страшный. У нас, по крайней мере, это было растение с большими плодами. Так и называлось — шоколадное дерево… Ну об этом я тебе потом подробно расскажу, — отмахнулась от не столь важной темы.
— Пер-рси Пер-ри угощал! — добавил от себя невесть откуда взявшийся жако. — Пр-риторно!
— Еще раз узнаю, что улетал побираться, — запру в клетке на неделю! — Мы с конопатой синхронно повернули головы на неожиданно раздавшийся строгий голос.
Аррия в бордовом бархатном платье и с неизменной бабеттой на голове стояла в дверном проеме, придирчиво всматриваясь в «палитру» на стене.
— Как дела, Верина? — Вопрос, заданный с мягкой, ласковой интонацией, «погладил» ученицу, вызвав у той в ответ улыбку и искру безграничного уважения в глазах. — Ага, вижу.
Со взглядом, направленным на мою руку, женщина приблизилась вплотную. Я с готовностью протянула ей свою изрисованную кисть.
— Исключи белила. Разбавь «топленым молоком». И… — прищурилась, раздумывая, — пожалуй, «пески Эмера» на кончике лопатки… в твоем случае — полщепотки. — Насмешливо покосилась на свою помощницу. — Девочки, ужинать! Продолжим завтра. Птица — ты с утра в зале, встречаешь клиентов! — Она хлопнула в ладоши, приглушая три ярко горящие лампы, и, развернувшись на каблуках, направилась к выходу.
— Пер-ри тоже хочет жр-рать! — обиженно гаркнул пернатый в спину хозяйке.
Та замерла и нарочито официально отчеканила, одарив говоруна снисходительным взглядом:
— Бейл Орест Девятый, и часа не прошло, как вы изволили откушать свою порцию каши с яблоком!
— Пер-ри любит гр-рушу! — не сдавал позиции жако.
— Верина, детка, — обратилась к рыжей Аррия, — сколько сейчас стоит попугай на рынке?
Девчонка, разгадав уловку мастерицы по воспитательному процессу своенравного питомца, тут же нашлась с ответом:
— Такого за медный заберут! Сейчас в моде все больше маленькие певчие птички — коноплянки, канарейки.
— Вот жлобы! — раздулся оскорбленный в своей уцененной гордости крылатый болтун и вымелся из комнаты.
Глава 5
На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша,
Только стать твоим супругом мне не светит ни шиша!..
(Л. Филатов: «Про Федота-стрельца, удалого молодца»)
— Госпожа Анна? — громкий шепот девчонки выдернул из утренней полудремы.
— Ум… — нехотя выдавила короткий горловой звук, не открывая глаз.
— Завтрак стынет. А вы где? — голос Верины прозвучал уж больно вкрадчиво.
«Что значит «где»? На крова…»
И тут будто молнией прошибло: она меня не видит!
Рывком села на постели. Сон как рукой сняло от пришедшей мысли.
— Верина, у краски с магическим воздействием какой срок службы после нанесения?
— У неё нет срока. Театральные и посмертные маски не выцветают, не отшелушиваются и не смываются. А на остальные мы наносим простую.
— А вчера это была?..
— Заряженная. Но я не понимаю… — у девчонки растерянно дрогнул голос, — так не должно было случиться.
— Халтурщик ваш товарищ Грун! Или…
Ведьма как в воду глядела, высказав перед своим уходом предположение о своенравности оберега.
— Где сейчас госпожа Аррия? — спросила, нащупывая на стульчике рядом с кроватью свою одежду. И эта невидимая стала! Только почему, если она находилась отдельно от тела?
— В торговом зале. У неё гостья.
— Клиентка? — Из-за спешки в прозрачной блузе все никак не хотела находиться пройма, чтобы всунуть в неё свою конечность.
