— А когда вы едете в Виннет? — напомнила так, между прочим, о грядущем событии. Если вдруг забыл.
— Невозможная женщина, — сокрушенно покачал головой его сиятельство граф Моран.
— Здравомыслящая, не уплывающая в нирвану от мужского обаяния, харизмы и ничем не подкрепленных обещаний! Да, я такая. Офра!
— Слушаю, госпожа! — выпрыгнула из кухни стряпуха. Да так быстро, будто стояла под дверью все это время.
А может, и стояла.
— У меня от содержательной беседы с милордом аппетит вновь разыгрался. Можно повторить все то, что недавно ели?
— Конечно, — всплеснула она руками и расплылась в довольной улыбке, — сию минуточку! Все будет!
— Не спеши! — крикнул ей вслед опомнившийся Рихард, притянув меня к себе и, скользнув ладонью на мою шею сзади, сказал усталым тоном: — Я не сделал одну вещь.
— Какую? — Растерялась от такой резкой смены настроения.
— Не поцеловал свою будущую невесту.
— Куда же вы так спешите, сударь, я еще не дала согласия. — Упрямо поджала губы.
— Я буду настойчив и нетерпелив. Очень нетерпелив. И это, — поднял руку перед моим лицом, — теперь будет храниться у меня.
— Нет!.. — обомлела я, дотронувшись до груди, где ещё несколько минут назад чувствовалось тепло от оберега. И который сейчас раскачивался на шнурке, зажатом в пальцах Морана. Когда успел? Как? Слезы обиды и бессилия навернулись на глаза. — Зачем вы так? За что?!
— Я верну. Когда попросишь отпустить, потому что разлюбила.
Стояла в нежных, но крепких объятиях Рихарда, и появление в столовой переговаривающихся людей и хлопанье крыльев слух отстраненно воспринимал как нечто ничего не значащее, очень-очень далекое, неважное.
— Рич, примчался гонец с депешей из Ливики. Завтра прибывает Бэгшоу… О-о, целуйтесь, целуйтесь, это подождет.
— Какая прелесть! Первая ссора!.. — умилилась ведьма.
— Что за остров такой Чанга? Жена, где у нас была старая карта мира? — громко прошептал Тибор.
— И мне никого блин не надо, лишь бы ты ходила голая р-рядом!
— Перри! — осуждающе ахнула Тельма.
— Птичка жр-рать хочет! — жалобно курлыкнул пернатый.
— Просила же, не заходите туда! — слезно причитала Офра.
Глава 2
— Знаете это чувство: стоишь на краю обрыва,
и тянет прыгнуть вниз?… У меня его нет.
(х/ф «Пираты Карибского моря»)
Его сиятельство отобрал у меня оберег и уехал в ночь.
В промежутке между этими событиями обозвал своей невестой и поцеловал в столовой на глазах у всех.
Потом недолго о чем-то говорил с Тельмой за закрытыми дверями кабинета.
Отдал какие-то дополнительные распоряжения слугам.
Отписал буквально на ходу краткое письмо дядюшке и, вручив его посыльному, прибывшему из Ливики, отправил с оказией в Виннет.
Расстроил Лео, обязав сопровождать себя на встречу с высоким судебным чиновником, прибывающим в город, в котором произошло черт знает что. Возвращаться одному в родовое поместье желания у виконта не было, потому тот смиренно пошел готовить лошадей, хотя, сдается мне, с удовольствием остался бы в Бережинах.
Выудил меня из кресла у камина все в той же столовой, где я сидела, находясь в каком-то оцепенении от всего произошедшего, и, выведя через запасную дверь на задний двор, пытался что-то объяснить без свидетелей. Но ввиду моего подавленно-заторможенного вида оставил попытку и просто крепко обнял.
Уткнувшись носом в плечо Рихарда, невидящим взором смотрела на желтую бабочку с черными точками на крыльях, перелетающую с одного цветка на другой. Удивилась отстраненно: вечером дневных красавиц и не увидишь, а эта не спешит присоединиться к товаркам в тени деревьев, под листвой, в коре, под крышами сараев… Небольшая аккуратная клумба, огороженная по кругу низким деревянным штакетником, выкрашенным в белый цвет, пестрела разноцветьем. Деловито жужжал шмель, копошась в махровой серединке розовой герберы… Тоже припозднился?
— Анна, ты слышишь меня? — шепнул граф мне на ухо.
— Слышу.
Мужчина отстранился, ловя мой взгляд. Я не хотела встречаться с ним глазами. Боялась того, что он в них прочтет. Горечь сожаления от его поступка, сродни предательству? Попросил бы, я бы сама отдала вещицу. Или не отдала? Скорее второе. Слишком уязвимой я себя чувствовала без таурона на шее.
А может быть, боялась показать смятение, непонимание мотивов столь стремительного, порывистого признания или душевную тревогу и сердечное беспокойство за свою дальнейшую жизнь, если вдруг он не вернется. Еще хуже, если вернется, но уже чужой.
— Не смей думать, что я эгоист. Не злись, что забрал артефакт, не обижайся. У меня есть оправдание такому поступку. Я встретил женщину и понял простую вещь: исчезни она вдруг из этого мира, и моя жизнь превратится в абсолютное проклятие.
— Разве так бывает? — Голос мне отказал, и слова вырвались с хрипом. — Я сейчас чувствую себя героиней какого-то бульварного романа, в котором события разворачиваются столь стремительно, что вот только на первой странице правила балом жгучая ненависть, а на второй уже читаю, как рулит любовь до гроба. Жизнь — она другая.
— Оказалось, бывает, — еще тише сказал мужчина, будто страшился собственных выводов или боялся вспугнуть едва открывшийся факт, что сейчас подобно той желтой бабочке мог стремительно исчезнуть, раствориться в выси, улететь и навсегда покинуть яркий цветник. — Дождись меня. Я приеду за тобой. М-м, — вымученно зажмурился, дернул головой, — не знаю как скоро. Сколько продлится разбирательство в Ливике, не знает никто. Потом срочно в Виннет. Анна, этот визит виконта Бикерстаффа с дочерью планировался очень давно, и я обязан быть подле дяди. Обязан поставить старика перед фактом, что нашел свою… судьбу, прежде чем он начнет переговоры с его сиятельством о… Нет, нет, нет, не бледней! Я не допущу никаких сделок!
Снова кивнула, думая о странной просьбе, прозвучавшей в начале его длинного монолога. «Дождись меня…» Теперь я точно никуда не денусь без оберега, чего бояться-то?
Все понимаю и принимаю объяснения. Но сердце противится, сжимается, не хочет отпускать и в то же время безумно желает, чтобы поскорее уехал. А еще я до смерти не хотела лишаться таких теплых и надежных объятий. Что творится со мной? И как же хочется плакать!
Да черт бы меня взял! Стою, ломаюсь тут как дура!
Поддавшись порыву, обхватила руками шею мужчины и буквально повисла на нем, уткнувшись носом ему в шею. Заговорила отрывисто, горячо:
— Я буду
