Тут на глаза попалась книга «Уход за земноводными и хладнокровными». Уильям перехватил мой взгляд и кивнул:
– Ты уверяла, что это чудеснейший роман.
– Очень на меня похоже…
Я вошла в банную комнату и с изумлением замерла на пороге. На полу была налита вода, тут же валялось мое скомканное, мокрое платье. Исподняя сорочка с нижним бельем плавали в ополовиненной кадке для омовений.
– Уильям, – я выглянула в комнату, – уточни, пожалуйста. Я ведь постирушки тут не устроила? Знаешь, в последнее время, когда меня отключает, я начинаю суетиться по хозяйству…
Тут перед мысленным взором появился смутный образ, как меня подло швырнули в ванну, полную холодной мыльной воды.
– Ты меня сюда уронил? – тихо уточнила я, ткнув пальцем в сторону кадки.
– Я не пытался тебя утопить! – Уильям осознал, что ко мне начала возвращаться память, и моментально поднялся с кровати. – Но тебе явно не мешало охладиться.
– Хорошо, задам вопрос по-другому. – Я кашлянула. – Между нами кроме неудачного утопления что-то было?
Уильям замер в шаге от меня. Видимо, он понимал, что находился в большой опасности, оставшись один на один с похмельной черной ведьмой.
– Клянусь, я не поддался искушению, – признался он, подняв руки. – Поэтому не надо меня проклинать.
– Вообще?! – возмутилась я.
– Вообще проклинать.
– В смысле вообще не поддался искушению? Даже ни на столечко? – Я показала пальцами расстояние в дюйм.
Между нами повисло странное молчание.
– Эльза, я не пойму, ты оценила мое благородство или я ночью напрасно ледяной душ принимал?
Ответить мне не дали. В покои стремительно распахнулась дверь. Уильям действовал удивительно сноровисто, сразу чувствовалась многолетняя выучка. Толкнул меня в темную гардеробную комнату. Мы ввалились в узкое пространство, сдирая с вешалок выглаженные рубашки.
– Что…
– Тихо!
– Уильям? – раздался голос Картера. Прошелестели шаги. Нежданный гость, похоже, заглянул в банную… Вдруг дверь чулана стремительно открылась, и в душный полумрак вплеснулся утренний свет.
Некоторое время мы сохраняли молчание.
– Проклятье, брат, – передернуло Картера, – у меня мурашки бегут от мысли, что ты тискаешь мою невесту.
– Если тебе полегчает, то ночью я снимала амулет, – отозвалась я.
– Мне полегчало, – кивнул он. – Лучше вылезайте из шкафа, потому что пастор решил устроить охоту за привидениями. И начать он планирует с хозяйского крыла.
Визитер прикрыл дверь гардеробной, снова оставив нас в интимном полумраке, и прикрикнул:
– Я закрою комнату на ключ. Не благодарите меня!
Мы с Уильямом не шевелились.
– Кое-что вчера ночью между нами случилось, – тихо произнес он.
– Что?
– А это ты должна вспомнить самостоятельно. – Мужчина кривовато улыбнулся. – Поколдуй. Ты же черная ведьма.
– Прокл… – попыталась пригрозить я, но он уже выходил из гардеробной и, вместо того чтобы впасть в трепет от страха, просто небрежно махнул рукой. – Ну хоть намекни. Мы целовались? Мне понравилось?
Боюсь, последнего вопроса Уильям не расслышал. Тесное пространство вокруг меня задрожало. С гудением стены расширились, по глазам ударил яркий свет, и я обнаружила себя на огромном чердаке.
– А падре знает, как испортить жизнь черной ведьме, – протянула я, оглядывая прикрытую посеревшими простынями мебель. Видимо, своими молитвами пастор сумел задеть струны в тонкой душе светлой Богини, и она снова дала пинка единственной в особняке силе зла, то есть мне.
В косых лучах света, проникавших из окошек под самой крышей, плавала пыль. На мощных деревянных балках дремали голуби. Чтобы проверить, не умудрился ли святой отец перенести злую силу на какой-нибудь чердак за десяток миль от особняка, пришлось забраться на шаткий комод и выглянуть из разбитого оконца. Спасибо темной Богине, я все еще была в плену у Брентов, а не у каких-то других, не менее странных аристократов. Видимо, пинок получился не очень-то сильный. Богиня как бы недвусмысленно намекнула, мол, отец Грегори, молись с большей самоотверженностью.
Чтобы выйти из чердака, пришлось поискать облачение. Открыв крышку пыльного сундука, я звонко чихнула, помахала перед лицом ладошкой и проверила содержимое. Внутри, проложенные шариками от моли, лежали старые наряды из бархата. Капризничать не приходилась: через ноги напялила пыльное платье, затянула потуже шнуровку, чтобы не потерять наряд по дороге, и решительно направилась на выход. Мы встретились в темном коридоре, пастор Грегори, трясущиеся светлые приспешники и я.
– Мертвая госпожа… – испуганно попятились слуги.
– Зло! – вскричал пастор, выставив вперед деревянный крест. – Изыди во имя светлой Богини!
– Святой отец, прозрейте, это ж я! – замахала я руками, надеясь вразумить ненормального. Однако тот, наконец узрев в особняке силы зла, впал в религиозный экстаз.
– Зло всегда прячется под маской невинности! – провозгласил он. Не возникало никаких сомнений, что пафос предназначался для ушей икающей от страха публики. Со знакомым графином в одной руке и крестом в другой, пастор начал надвигаться на меня.
– Святой отец, не делайте резких движений! У меня от вашей воды похмелье! Завтра я вообще с кровати не встану! – скороговоркой выпалила я, и в следующее мгновение едва не захлебнулась от потока святой воды.
– Покинь стены этого дома, зло! – Пастор ткнул мне под нос крестом.
– Ну все, падре, – процедила я сквозь зубы, обтерев лицо. – Ты меня достал!
Мне даже не пришлось прибегать к дополнительному ведьмовскому сервису. Я вообще обошлась без колдовства. В бешенстве выдрала из рук Грегори крест и шмякнула им священника по макушке.
– Покинь, глупость, голову святого отца!
Крепко зажав под мышкой графин, изумленный пастор несколько долгих секунд ошарашенно таращился мне в глаза.
– Помоги, светлая Богиня, – осенил он себя светлым знамением, закатил глаза и рухнул в глубоком обмороке с таким грохотом, что, наверное, на первом этаже в кухне зашатались подвешенные на крюки сковородки.
– Что?! – рявкнула я, обратившись к трясущимся слугам.
Те бросились врассыпную. Некоторые рассыпались в правильном направлении – к лестнице, а другие от страха бросились в мою сторону. Пришлось потесниться и вежливо предложить:
– Разбегайтесь.
– Благодарим, госпожа призрак, – пробормотал долговязый лакей, проскакивая бочком мимо меня.
Когда мы со священником остались одни в коридоре, я присела и потрепала его по плечу:
– Падре, очнитесь!
Было бы неплохо попрыскать горемычного экзорциста святой водицей, но в графине не осталось ни капельки, все впиталось в пыльный бархат. Пришлось похлопать пастора по ледяным щекам. Он послушно приоткрыл глаза, сфокусировался на мне и пробормотал:
– Она настоящая!
Секундой позже святой отец снова потерял сознание. Перетаскивать прислужника светлой Богини в покои никто не подряжался.
– Ладно, отдыхайте, святой отец, – вздохнула я, а потом, стуча голыми пятками, пошагала в гостевое крыло.
Уже в комнате стало ясно, что после неожиданного перемещения на чердак в амулете порвалась колдовская вязь, и, кроме заклятья на ясность зрения, ничего не осталось. Я разгуливала по дому во всем первозданном виде, сама бы на месте слуг испугалась, а пастор Грегори, похоже, и вовсе уверовал.
Репутацию дома Брентов и святого отца было пора спасать. Вытащив из шкатулки огарок черной свечи, я наладила магическую связь с замком Нортон. Удивительно, но кузина сидела в библиотеке за книгами.
– Брит? – изогнула я брови.
– Бабка обнаружила, что Томми
