— Я? — переспросила, не понимая, к чему он клонит, и даже отступила на шаг, потому что вид у Жужжена был, честно говоря, жутковатый.
Так может выглядеть сумасшедший, вырвавшийся из палаты с мягкими стенами.
— Я так и знал! — возликовал он, потрясая в воздухе пальцем. — Я знал! Это ты шпионишь за мируаром! А потом все о нем докладываешь! Вот этой, — на миг обернулся к Селани, — и докладываешь! Продажная ты тв…
Я не стала дожидаться, когда он произнесет то, о чем потом наверняка будет жалеть. Замахнувшись, влепила дворецкому пощечину. Исключительно из желания помочь прекратить истерику.
— Ого, — удивленно выдала Селани. Кивнула довольно, будто я только что исполнила ее заветную мечту.
В то время как Жужжен растерянно хлопал глазами и потирал наливающуюся цветом щеку. Да и у меня ладонь тоже горела и что-то внутри потрескивало от гнева.
— А теперь, Этиль, возьмите себя в руки и включите мозги. Вы наверняка в курсе, что происходит между мной и мируаром Демаре, знаете, как я отношусь к девочкам, и должны понимать, что ни за какие сокровища мира я бы не стала подставлять… вашего господина.
— Вы меня ударили, — обиженно заявил он, продолжая демонстративно гладить свое лицо.
— Я помогла вам прийти в чувство. Мы сейчас все на взводе, но будьте любезны, постарайтесь сдерживаться.
Притихший Этиль — это вообще что-то с чем-то. Феномен. Открытие века.
— А эта мирэль? — растерянно начал он.
— Эта мирэль… эм-м-м… Ирэн! Моя давняя подруга.
С улыбкой кивнув, Тонэ зачастила:
— Такая давняя, что уже и не вспомнить, когда мы с Селани познакомились. Я только вчера приехала в Мальмар и очень удивилась, узнав, что первая красавица Ньерры больше не блистает на сцене, а работает скромной няней.
Да, это точно Селани. Никаких сомнений.
— Жюстен, будьте душкой, принесите нам вьярна. Куда-нибудь на веранду.
Я закатила глаза, в очередной раз задаваясь вопросом, а какие вообще ей доставались роли? Может, играла деревья? На более сложные образы Селани была просто не способна.
Остановив показавшуюся в холле Анжель, я попросила ее побыть немного с девочками, а сама потащила актрису на веранду, на которую она так рвалась. Жужжен, еще не успевший прийти в себя после моей оплеухи, поплелся на кухню за вьярном.
— И что же такого происходит между тобой и мируаром? — когда мы остались одни, ревниво прошипела Тонэ. — Миша который день ходит как в воду опущенный! А все из-за тебя, Ира! Ты только и умеешь, что рушить!
— Ну извини, что расстроила твои планы и не захомутала для тебя Фернана! — не осталась я в долгу. — А что касается Миши… Это вообще тебя не касается!
Я злилась. Больше на себя, чем на нее, потому что ранила близкого мне человека. Как в воду опущенный… Он явился на Эону из-за меня и…
— Что ты сделала с моей внешностью? — постаралась переключиться на другую тему, решив, что поругать себя смогу и после. Сейчас есть дела поважнее.
— То, что тебе давно следовало сделать — превратиться в женщину! — огрызнулась Селани.
Никогда бы не подумала, что мне пойдет рыжий, но он мне действительно шел. И ярко-красная помада, и стрелки в стиле пин-ап, делавшие глаза выразительнее и ярче. Ира Илларионова — роковая красавица. Интересно, понравлюсь ли такая я Фернану? Мне, если честно, этот образ казался слегка вызывающим.
— Возвращаясь к Фернану. — Селани примолкла, услышав приближающиеся шаги, и, пока Зои расставляла на столике чашки с дымящимся вьярном, делала вид, что любуется яркими красками сада. А стоило горничной уйти, как Тонэ снова присосалась ко мне пиявкой. — Что вас с ним связывает? Что здесь вообще происходит?
— И это тебя тоже не касается, — отрезала я, в свою очередь спросив: — Как ты оказалась в моем теле? Как вам удалось перенестись на Эону?
— Долгая история, — отмахнулась Селани, тоже не расположенная к ответам. Закинув ногу на ногу, она раскрыла сумочку и достала мундштук с пачкой сигарет.
Она курит? В моем теле? Вот ведь с… самка фидруара!
— Я, конечно, как могла привела тебя в порядок, но думаешь, став собой, ты сумеешь заинтересовать Фернана?
Сама о том не подозревая, Селани ударила по самому больному месту, и мне захотелось проделать с ней то, что несколько минут назад я проделала с Жужженом. За хлесткие слова и сигарету, которую она запихнула в мундштук.
Не желая на это смотреть, я выдернула у нее изо рта ментоловую гадость и швырнула на стол.
— Эй!
— Будешь курить, и я начну объедаться сладким, — поставила ей ультиматум.
Селани скривилась:
— Мне больше нравилась прежняя Ира. К счастью, скоро этот кошмар закончится, и я снова стану собой.
Если бы это было так просто…
— Есть идеи, как мы это сделаем? Я была у шамана и…
— Я тоже у него была, — нетерпеливо перебила меня Селани. — И, кажется, теперь знаю, как мы сможем обменяться телами.
Внутри меня, словно в шейкере, смешались самые разные чувства: волнение, неверие, надежда. Неужели и правда получится? Я наконец стану собой. Ну или тем, во что превратилась стараниями Селани.
— И? — опустившись на край плетеного стула, выжидательно посмотрела на свою «давнюю подругу».
— Не «и», а что нам для этого потребуется, — буркнула та, с сожалением косясь на не раскуренную сигарету. — Нужна будет помощь Демаре, но так, чтобы он ни о чем не узнал.
— Он уже все знает. — Я откинулась на спинку стула и с удовлетворением отметила, как вытягивается лицо у рыжей меня.
— Что все?
— Все «все»!
— И про меня? — Селани раздосадовано закусила губу, явно сдерживая ругательство.
— И про тебя, и про меня, и про Мишу, — добила ее я. И пока мамзель «Ирэн» переваривала мои слова, продолжила: — Через Каламелу духи (или что бы это ни было) сказали мне, что став собой, я лишусь чего-то очень мне дорогого.
Наверное, это единственное, предсказание духов, вселяло в сердце сомнения. Это и страх, что настоящая Ира окажется Фернану неинтересна. Уже не говорю про девочек, которым как-то (не представляю как) придется объяснять, что мирэль Тонэ — это не мирэль Тонэ, а мирэль Ирэн, которую они прежде в глаза не видели.
— Да то ерунда! — отмахнулась Селани. — Наверное, они имели в виду мое роскошное тело, с которым тебе не захочется расставаться. А придется!
— С радостью, — я залпом опрокинула в себя вьярн и поморщилась от его горечи. А может, от следующих ее слов:
— И тогда посмотрим, кто будет нужен Демаре: ты или я.
— Ты что-то говорила о помощи Фернана, — перебила ее, возвращая в нужное русло.
Теперь уже кривилась Селани. Видимо, ей не нравилось, что я так панибратски обращаюсь к своему начальнику.
— По словам этого самого Карамели, в ночь новолуния нам с тобой нужно будет подняться на самое сильное место, заряженное магической энергией. В Мальмаре это…
— Холм Расцвета, — подхватила я, испытывая стойкое чувство дежавю.
Селани удивленно вскинула брови, но расспрашивать, откуда мне известно о холме, не стала. Продолжала дальше:
— С собой иметь…
Бахилы или лучше белые тапочки.
— …алмаз. — Она снова раскрыла свой ридикюль. Достав из него клочок бумаги, четко, по слогам прочитала: — Дар-да-ста-нира. Это единственный в своем роде кристалл, который хранится в королевской сокровищнице Ньерры. Если кто и сумеет его достать, так только Демаре.
— Достать?
— Позаимствовать на время. Он с ее величеством на короткой ноге. Сама понимаешь, без его помощи нам этот алмаз не светит.
Я сосредоточенно кивнула:
— Хорошо. Но для чего он нужен?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что в древности в диких племенах Асфирры практиковали переселение душ с помощью кристаллов? Так вот, Дардастанирский алмаз — единственный сохранившийся до наших дней. О других этот бомж не слышал.
— Со мной этот бомж не был таким откровенным, — мысленно злясь на Каламелу, пробормотала я.
— Потому что я умею
