Просто после вопроса про Чиртинс я спросила:
– Крам, а ты, случайно, не знаешь охотника по имени Альбер?
Глянул непонимающе, потом ответил:
– Нет. А что за интерес, детка?
– Да так… встретила упоминание в одной книге.
– В первый раз слышу это имя, – подумав, повторил Крам.
Я кивнула и отмахнулась, давая понять, что тут нет ничего особенного и мне не так уж важно. Мол, банальное ничего не значащее любопытство. Ерунда.
Парень поверил, поцеловал, и мы разошлись в разные стороны, каждый к своему столу, но личность того, кто нарисовал карандашную схему, по-прежнему не давала покоя. Мне действительно хотелось узнать побольше, но…
День летел быстро, и я даже не заметила, как закончились занятия. Едва нас отпустили, отправилась в столовую, чтобы выпить кофе, а потом поспешила к себе.
Шла по полупустым коридорам, а добравшись до площадки с лифтами, наткнулась на Нейса.
– Привет, Лирайн, – сказал он.
Я улыбнулась и кивнула. Увы, но эта встреча попала в ту неприятную категорию, когда я всё-таки среагировала. Сердце сжалось, дыхание затруднилось, а разум хоть на секунду, но застелила сладкая пелена.
Пришлось собраться и цыкнуть на себя, чтобы прийти в норму. Потом посомневаться, но всё же войти в распахнувший двери лифт – просто других желающих добраться до жилого этажа башни охотников не было, и мне и предмету моих подростковых грёз предстояло ехать вдвоём.
Вошли. Нейсон нажал на кнопку, и двери закрылись, а кабину плавно потащило вверх. Медленно. Так, словно не людей везёт, а пару многотонных гиппопотамов.
Или это издержки моего восприятия? В смысле, может, лифт двигался как обычно, а я…
Я стояла у стенки и чувствовала себя неуклюже и неуютно. Вот Нейсон, и мне, наверное, нужно что-то сказать, и даже темы для разговора есть, а я не могу. А это взаимное молчание, сдобренное вежливыми улыбками, воспринимается как нечто запредельно глупое. Особенно для людей, которые вместе охотятся на демонов.
И ещё глупее для тех, кто когда-то делил одну тюремную камеру – даже с учётом того, что я провела в этой камере лишь несколько часов.
Да, мне было неуютно, а мысли спутались в клубок и трансформироваться во что-то внятное не желали. А Нейсон… он точно воспринимал ситуацию проще и в отличие от меня не пытался прятать глаза. Стоял у противоположной стенки и смотрел вроде и нейтрально, но настолько внимательно, что едва сдерживала желание заёрзать.
Ненавижу лифты. И это молчание… Вот лучше бы по лестнице пошла!
Попробовала вообразить, как взбираюсь пешком на высоту нескольких этажей, однако проникнуться к себе сочувствием так и не успела. Какая-то доля секунды, и кабина ощутимо дёрнулась, вызвав резкий прилив и адреналина, и всех чувств.
Ещё миг – и опять толчок. А потом кабина попросту встала, заставив едва не упасть от столь резкого перепада скорости. Свет не погас, но вместо нескольких ярких ламп вспыхнула одна, приглушённая, а меня накрыла паника. Мы застряли? О нет!
Зато Нейсон остался достаточно спокоен для того, чтобы шагнуть к панели и нажать кнопку связи с диспетчером. Целую вечность ничего не происходило, затем послышался металлический скрежет и из небольшого динамика на панели донеслось:
– Да. Слушаю вас.
– Мы застряли, – сказал Нейсон. Назвал номер корпуса и лифта.
– Понятно, – прилетело в ответ. – Сейчас пришлю монтера.
Нейс вздохнул и отпустил кнопку переговорника, тут же отступил от панели и посмотрел на меня. Спросил:
– Лирайн, с тобой всё хорошо?
Удивительно, но, глядя на то, как уверенно действует Нейсон, я в самом деле немного успокоилась. Первый скачок адреналина схлынул, а других не последовало – то есть я по-прежнему боялась, но не настолько, чтобы падать на пол и закатывать глаза.
Впрочем, уверять, будто всё прямо-таки отлично, не стала, ответила:
– Нормально.
Охотник кивнул, опять прислонился спиной к стенке и уставился пристально.
Ситуация повторялась, но теперь это было как-то иначе. Наверное, дело в неярком свете или в том, что мы временно застряли на большой высоте.
– Не паникуй, – сказал Нейс. – Этот лифт глючит столько, сколько себя помню, но нас обязательно вытащат.
– А я впервые в такой ситуации, и… не понимаю, почему, если лифт работает плохо… Почему его не починить?
– Тоже не понимаю, – отозвался Нейс и улыбнулся так, словно увидел что-то прекрасное. Хотя напротив по-прежнему стояла только я.
Я шумно втянула воздух, выдавила ответную жалкую улыбку и попробовала придумать: о чём всё-таки пообщаться? Сказать что-то про последнюю охоту? Спросить про его успехи в учёбе? Или продолжить ни к чему не обязывающую тему про лифт?
И я даже открыла рот, хотя тему так и не выбрала, только Нейсон, как оказалось, разговаривать не собирался. Охотник внезапно шагнул навстречу, сокращая разделявшее нас расстояние до нуля, обвил рукой талию, одновременно прижимая меня вплотную, наклонился и замер, практически прикоснувшись к губам.
Я застыла, потом выдохнула шокированно:
– Что ты делаешь?
– А сама как думаешь? – голос Нейса прозвучал хрипло, и, хотя освещение было плохим, я чётко увидела, что глаза потемнели.
– Ты…
– Собираюсь тебя поцеловать, – чуть слышно прошептал он.
Ещё миг, и меня обожгло. Очень горячие, очень сладкие губы, от касания которых словно в бездну бросило. Один удар сердца, и касание переросло в совершенно безумный, лишённый даже тени целомудрия поцелуй.
Нет, в лифтах так не целуются – только в постели, уже избавившись от одежды и плотно заперев дверь.
Его язык не ласкал и не дразнил – он проникал, глубоко и интимно. Сводил с ума, лишая последних крупиц разума и заставляя забыть обо всём. Пьянил, в то время как руки уверенно скользили по телу и тоже обжигали, сперва через ткань, а потом ладони Нейсона нырнули под футболку, и всё, я забыла, кто я и где я.
Даже своё имя вспомнить не
