Дима проговорится или Марина, ну и… На что способна женщина, которую лишили перспектив на обеспеченную жизнь, Эреш знал по личному опыту. На месть. Бессмысленную и беспощадную.
Пусть лучше послужит благому делу, отдаст свою силу для накопителя.
Жестоко?
Да помилуйте, приговаривать родственника к смерти – это правильно, а ответить тем же – жестоко? Василискам такой подход неясен, они точно знают, что убийцу надо убить. И действуют.
И ведь помогает!
Эреш остановился, только когда на полу оказалось двенадцать тел, а нарисованный им в самом начале жертвоприношения треугольник полностью скрылся под слоем крови. Василиск тоже был весь в крови, трусы выкинуть придется.
И в таком виде отправляться в другой мир?
Вот еще не хватало!
Принять душ, выпить кофе… и надо собираться.
Эреш так и поступил. Отмылся, начертил в другой комнате кровью жертв пентаграмму переноса, сварил себе кофе, выпил…
Вытащил из кармана телефон.
– Аня…
Женщина ответила сразу, словно ждала звонка.
– Да…
– Я ухожу.
Она молчала. Минуту, а может, вечность? Но наконец…
– Прощай. Удачи тебе… и береги себя.
– Ты тоже береги себя.
– Обещаю, – хрипловатый голос, странные нотки… она плакала?
Хотя Эреш и так знал ответ. Плакала… и переживать будет, и любит его…
Но пока они не произнесли вслух эти слова, он еще может уйти. Может… она дает ему свободу выбора, свободу воли…
И все же василиск не выдержал.
– Я люблю тебя. Аня, я так люблю тебя…
Из телефона послышался хриплый смешок.
– Я тебя тоже люблю. Пусть у тебя все будет хорошо…
– Я вернусь, если получится…
– Я буду тебя ждать. Обещаю. Я тебя всегда буду ждать.
– Прости меня. Пожалуйста.
– Тебя не за что прощать, любимый. Возвращайся, когда сможешь. Я буду тебя ждать.
– Я люблю тебя.
Эреш щелкнул кнопкой, понимая, что теперь уходить станет вдвое тяжелей, но…
Шаг, второй…
За околицей деревни глухо завыла собака. И под этот вой василиск начал читать старое заклинание перемещения.
К родной крови.
Ты можешь перейти в любой мир, в котором есть твоя родная кровь. Можешь…
И когда расплылось пространство, скручиваясь в причудливые спирали, когда завертелись вокруг василиска громадные цветные пятна, когда темнота обхватила змеиное тело, словно оковы, обитые бархатом, и повлекла за собой, он пытался еще запомнить мир, в котором был.
Он пытался…
* * *Аня ревела ночь.
Потом ревела весь день и прорыдала бы еще больше, но кто б считался с ее мнением?
Явилась Нина, позвонила Марина, прорезались Петька и Чапай…
Аня поняла, что спокойно ей погоревать не дадут, и решила временно отложить важное дело. Еще наплачется… следующей ночью.
Забавно, что и Нина, и Марина явились с одним и тем же…
Шамановка была потрясена этой ночью.
Может, в мире василисков и принято проводить массовые жертвоприношения, а вот в России это как-то не практикуется. Двенадцать трупов со следами ритуала, треугольники и пентаграммы, куча отпечатков пальцев неизвестного человека, который, судя по всему, был один, и один пришел, связал, перерезал двенадцать человек…
Да, еще погибли две личности, печально известные в той же Донецкой и Луганской областях. Там бы неизвестному руку пожали, даже не дав ее отмыть от крови. Но скромный герой решил не показываться миру – исчез.
В буквальном смысле слова.
Один пришел, а вот вышел?
Нет, не вышел.
Следы его заканчивались в доме, в пентаграмме, словно он в нее вошел – и не вышел. А куда тогда делся?
Превратился в птицу и улетел?
Полиция в такие чудеса верить отказалась наотрез. Но объяснений не было.
Зато они были у Нины, которая догадалась по рисункам… она-то видела, как работает Эреш.
– Ань, его работа?
– Нина… какая разница?
– Ты серьезно?
– Он уехал. Навсегда.
И так это было сказано, что журналистка в Нине притихла и съежилась, а человек…
– Ань… не плачь, не надо. Давай я приеду, посидим, выпьем?
– Еще спиться мне не хватало.
– Тогда так приеду.
– Так – приезжай.
Ане хотелось поговорить хоть с кем-то кроме кошек. Спору нет, Мурчик, Лапка и Димон – замечательные создания, но у них есть один громадный недостаток. Они не говорят по-русски.
Еще до приезда Нины прорезалась и Марина.
– Ань, привет.
– Привет. Как ты? Как Димка? Дети?
– Я – нормально, Димка спит, дети чертей по деревне гоняют, а мы тут с Лидой травы разбираем.
– Вот и отлично.
– Она столько всего знает… мы с ней договорились, я для нее буду кое-что выращивать…
Аня задумалась, откуда Лида может что-то знать о ведьмовстве, а потом махнула рукой.
Она же род приняла… конечно, многие знания таким образом не получишь, но возможно, какие-то начатки, зародыши, которые можно развивать… или дед Михей что-то посоветовал, или просто травы на полках нашли…
– Вот и отлично.
– А мне за это бесплатное медобслуживание, как своей…
– Вообще класс.
– Ань, мне из полиции звонили.
– Правда?
– У Маньки Димкин телефон был забит… в общем, они до нас домотались по полной программе. Пока не услышали, что мы вообще в другой стороне по области, не отвязались. Опять же алиби…
– Алиби – это хорошо.
– Я тоже так думаю. Ань… это вы?
– Что – мы?
– Двенадцать трупов?
– Нет, это точно не я.
– Я сказала, что Димка пропадал, что ноутбук у него уперли… ты его тогда или разбери, или выкинь.
Аня вздохнула.
– Я тебе деньги за него отдам, продашь мне его? Ладно?
– Да я тебе его и так подарю.
– Марина…
– Аня, я тебе так за мужа обязана, да и за себя… двенадцать человек. И Сеня этот, говорят, нацист, столько всего наворотил что там, что тут…
– Зато как ты мне его сватала!
– Знала бы – я б его полиции посватала.
Аня махнула рукой.
– Все происходит в свой черед. Кроме полиции претензии есть?
– Нет.
– А то у меня тоже алиби на всю ночь.
– А… Эреш?
– Кто такой Эреш?
Марина запнулась на минуту. А потом поняла.
– Не знаю… оговорилась, наверное. Кажется, это из мультфильмов, которые дети смотрят, или еще откуда-то…
– Я тоже думаю, что ты оговорилась. Диме это объяснишь?
– Ань… если не поймет – пусть катится на все четыре стороны! Его вытащили, а он еще и…
– Машку не вытащили вашу.
– Плевать на Машку.
– Злая ты…
– А нечего было моего мужа подставлять, – огрызнулась Марина, – я в святые не нанималась, что заслужила гадина, то и получила.
Аня решила, что это ей уже неинтересно, и распрощалась. И вовремя.
Приехала Нина.
С большой бутылкой сока и громаднющим тортом из лучшей кондитерской города.
– Я решила, что если пить не будем, то пусть хоть так.
Аня осмотрела гастрономический разврат, который ей предлагали.
– Нин… не лопнем?
– Даже если слипнемся – то счастливыми.
Спорить было сложно, торт со свежими фруктами был чудесным, и с какао тоже, и с кокосовой крошкой, а вот тот кусочек, бисквитный, вообще захотелось слопать сразу…
Аня махнула рукой на фигуру – и показала на кухню:
– Проходи, располагайся. Там ложки есть, тарелки…
А сама отправилась умываться. Лицо после слез и бессонной ночи так опухло, что превратилось в блин. И волосы хорошо бы расчесать, и…
Аня все сделала вовремя. В дверь позвонили.
– Кто там?
– Полиция.
Если у Ани была тяжелая ночь, то у капитана Артемьева было очень тяжелое утро.
Казалось бы, где Шамановка, а где город, там
