Малена прикинула.
– Не раньше семи.
– Вот на семь я эту компанию и приглашу. И… Матильда, я, конечно, знать не хочу ничего. Так что не отвечай. Но если у тебя все оригиналы документов дома, стоит их куда-нибудь перенести. Хотя бы и в банковскую ячейку. И ключ хранить у сердца.
– Спасибо, Семен Семенович, – искренне поблагодарила Матильда.
А ведь и правда…
Вот так придут, сломают дверь… доказывай потом.
А с бабушкиной смерти еще и полугода не прошло. Как же гадко!
* * *Матильда была в таком душевном раздрае, что руководство на себя пришлось взять Малене. Герцогесса отлично справлялась, печатала, отправляла факсы, принимала посетителей, варила кофе, успокаивала подругу…
Вечером они с такой скоростью удрали с работы, что даже джип не заметили. Давид, который хотел было выйти и что-то сказать, не успел за ручку взяться. Малена пронеслась с такой скоростью, что спринтеры могли бы только завистливо вздохнуть.
Мужчина подумал несколько минут, а потом завел мотор и поехал в знакомый двор. Может, там представится случай поговорить?
* * *Дома Матильда схватила сумку с документами.
Да, именно сумку, в которой лежало несколько толстых папок, подписанных именами. Ее и бабушкиным.
Случись пожар, все в одном месте, схватил на плечо да и выбежал. Это бабушка так устроила.
В эту же сумку отправились бабушкины золотые часы, два кольца, серьги с изумрудами и медальон. Все достаточно дорогое, золотое, тяжелое. Бабушка дешевку не уважала ни в каком виде и считала, что золото в семье должно быть на черный день. Придет край – продать можно.
Матильда была с ней согласна. Носить ей это не хотелось, но и оставить в доме?
Ну уж нет!
Сбербанк!
* * *Давид искренне удивился, когда увидел Матильду не входящей в подъезд, а выходящей из него. В том же рабочем наряде, но со спортивной сумкой на плече. И – не удержался.
– Подвезти?
Матильда могла бы согласиться, но Малена не собиралась церемониться.
– Благодарю. Вынуждена отказаться.
Через дворы она до Сбербанка добежит за пять минут, на машине будут все двадцать. Да и ни к чему это…
Многие горести – от многих знаний. Позаботьтесь о ваших близких, пусть не горюют. А о дальних – тем более.
Давид и мяукнуть не успел, как Матильда исчезла во дворах. И что теперь? Догонять ее? Или…
Или – выглядело куда как привлекательнее.
Давид завел машину и решил проехаться по окрестностям. Может, и найдет кого порасспросить? С кем Матильда живет, дружит, может быть… встречается?
А ведь и такое возможно. И тогда объяснима странная холодность девушки…
* * *Матильда тем временем оформляла на себя ячейку в Сбербанке.
Да уж, недешево стоят подобные услуги. Но и не настолько дорого. Так что сумка с документами заняла свое место в уютном симпатичном сейфе, а ключ Малена, поколебавшись, повесила на шею. На цепочку.
Нет, не с крестиком. Вот уж чего бы бабушка Майя, пламенная коммунистка, никогда не допустила, так это всяких крестов-образков. Но и у Матильды были свои реликвии.
На цепочке висел маленький, размером с вишенку, медальон. Гладкий, закрытый. Бабушка Майя все собиралась сходить к ювелиру да разобраться, как он открывается, но не собралась вот…
Он достался отцу Майи от его матери, а той от ее отца… одним словом – древность. А учитывая, что материал был – золото, да и цепочка старинная, хорошего исполнения…
Матильде бабушка его отдала, когда девушке шестнадцать исполнилось. Та и носила вместо крестика.
Может, правда сходить к ювелиру?
А, время терпит!
И Матильда помчалась через дворы к зданию УВД.
* * *Как выглядят внутренности полицейского участка?
Вход. Потом турникет, который открывается изнутри, и аквариум с дежурным. К нему Матильда и обратилась:
– Я к Никанорову, он меня должен ждать.
Дежурный, толстощекий молодой человек, который только что вороватым движением спрятал под стол огурец, одарил ее вполне себе коровьим взглядом. Спокойным и отстраненным, такому хоть небо на рога падай.
– Фамилия?
– Домашкина. Эм Гэ.
– Паспорт.
Получив просимое, дежурный что-то записал в толстенном журнале, потом снял трубку внутреннего телефона.
– Никаноров у себя?
Выслушал ответ, кивнул и махнул рукой Матильде.
– Двести двенадцатый кабинет.
– Спасибо.
Матильда прошла через турникет, металлоискатель и решетку – поочередно, и поскакала вверх по лестнице.
– Малечка, возьмешь контроль?
– Давай.
– Боюсь, не сдержусь.
– Сестренка, ты знаешь, я тебе помогу всегда.
– Тогда… лови!
Малена перехватила контроль над телом и тут же остановилась.
– Ты чего?
– Я – Домбрийская!
– Но я-то нет?
– Это не повод прибегать взмыленной лошадью! Где зеркало?
– Зануда. В сумке, в левом кармашке.
– Вот и отлично. Расческа…
– Оно же и расческа. Складное.
– Замечательно!
И ее светлость принялась приводить себя в порядок.
Вдох-выдох, чтобы кровь отхлынула от лица, а дыхание успокоилось, посмотреться в зеркало, убрать разводы от туши под глазами, здесь не цирк с очковыми медведями, волосы пригладить и заново стянуть в хвост…
Вот так.
И к двери кабинета подходит уже не взмыленная соплюшка, нет. В дверь кабинета властно постучала наследница рода Домбрийских.
Как это много значит! Осанка, поворот головы, выражение лица, движения тонких рук…
Не столь важно, во что ты одета, дворяне и в лохмотьях оставались дворянами. Но внутреннее достоинство, которое заставляет тебя расправлять плечи…
Я – Домбрийская.
И улыбка. Легкая, вежливая, чуточку надменная…
Я оказываю вам любезность, придя сюда. И мы все об этом осведомлены. А потому – держитесь в рамках, господа!
Мария Домашкина сидела у стола Семена Семеновича и выглядела откровенно жалко и гадко.
Нищенская одежда, плаксивое выражение лица, какие-то бумаги, разбросанные на столе, толстые пальцы с коротко обрезанными ногтями, вцепившиеся в сумку и неприятно шевелящиеся, словно опарыши…
Матильда выглядела гораздо лучше. Но внешность ведь не главное, главное – карты? Карте место!
– Добрый день, Семен Семенович, Мария Ивановна.
– Мотенька! – возопила означенная Мария Ивановна.
– Попрошу без эмоций! – рявкнул Семен Семенович, догадываясь, что ничего толкового он не услышит. – Матильда Германовна, присаживайтесь.
– Благодарю.
Аристократы не разваливаются на стуле всем организмом. Они присаживаются с выпрямленной спиной, примерно на половину сиденья. Сумка занимает свое место на спинке стула, руки спокойно лежат на коленях, голова чуть склонена набок, на лице внимание и сосредоточенность.
– На вас тут заявление поступило.
Молчание. Только молчание.
– Мария Ивановна Домашкина жалуется, что вы ее не пускаете домой…
Малена молчала. Пусть выговорятся.
– На жилплощадь, которая после смерти ее матери должна принадлежать ей. И еще не поздно вступить в наследство. Вы можете что-то сказать по этому поводу?
– Разумеется, Семен Семенович. На момент смерти у моей бабушки не было никакого имущества, соответственно, ее дочь ничего не наследует. Более того, я не понимаю, что нужно этой женщине на моей жилплощади.
– Как – не было?! – возмущенно возопила Мария Ивановна. – Да у мамы всю жизнь была квартира, вот эта самая! И дача у нее была, и гараж…
Малена слушала с выражением вежливого интереса. Потом протянула руку за сумкой.
– Прошу приобщить к делу.
И выложила на стол документы.
– Дарственные. На все вышеперечисленное. Договор ренты. Это копии, но заверенные.
Семен Семенович пробежал глазами документы.
Мария Ивановна глотала воздух, как будто
