Коракс пробежал около трех километров вдоль стоящих рядами ящиков с рассадой. Все вокруг было пропитано вонью человеческих экскрементов. Вдоль ящиков тянулись каналы, разветвляющиеся на множество труб, уходящих под зеленую поверхность. Вокруг труб бурлила грязь, и мутная пена впитывалась в подрагивающие кучи земли.
Несмотря на то, что отряд был невидим для человеческих глаз, Коракс видел, как двенадцать его воинов бегут высоко вверху, сквозь систему переработки растений. Гвардейцы Ворона были такими же одиночками, как их генетический отец. Те, кто обладал таким же даром, содержались отдельно от остального легиона. Их старались как можно быстрее отделить от остального легиона и сделать Владыками Теней.
Коракс прошел под мостом, огибая глубокие резервуары бурлящей мочи, стекавшей в перерабатывающие печи. Вправо уходили жалкие лачужки, освещаемые зелеными метановыми факелами.
И тут Коракс увидел первого из надзирателей.
Институт рабства требовал от рабовладельцев некоторых экономических затрат. Нужны были люди, которые будут присматривать за угнетенными. Хозяина и его рабочих, похоже, мобилизовали для сражений с захватчиками. Жестокие традиции каринейцев велели не привлекать ценных работников для обороны.
За это они поплатятся еще быстрее.
Надзиратель расхаживал взад–вперед по мостику, выстроенному специально для присмотра за огромным отстойником, от которого несло аммиаком. В руках у надзирателя было типичное орудие рабовладельца — плеть, которая могла быть и не смертельным, и чудовищно убийственным оружием. На платформу, по которой он ходил, вели короткие лестницы.
Кораксу нужно было пройти мимо, но он не смог. Примитивное существо с плетью оскорбляло его.
Он взмыл вверх.
Мостик содрогнулся от его приземления, и надзиратель испуганно обернулся, но ничего не увидел. Он ощущал, что рядом с ним есть что–то большое, но его глаза видели только пустоту, хотя под ногами невидимого хищника скрипел металл, а воздух шел рябью.
Лицо мужчины приобрело характерное выражение — животные инстинкты говорили ему, что за его спиной прячется что–то огромное и опасное. Ноздри Коракса щекотал запах адреналина.
— Кто здесь?! — крикнул надзиратель. Его голос дрожал от страха.
Ответом ему стала смерть. Коракс схватил его за голову и рывком оторвал от земли. Механические пальцы перчатки обхватили череп смертного целиком. Примарх сжимал его так сильно, что надзиратель не мог ни вдохнуть, ни закричать. Он ухватился было рукой за перчатку Коракса, и беззвучно всхлипнул, когда его дрожащие пальцы напоролись на острое лезвие, и, отрезанные, попадали за землю. С обрубков заструилась кровь.
Надзиратель, болтавшийся в руке Коракса над отстойником, был слишком испуган, чтобы почувствовать боль.
Коракс позволил ему увидеть себя, и в тот миг, когда его скрытое шлемом лицо возникло перед надзирателем, его захлестнуло волной чужого ужаса.
— Ни один человек не имеет права отбирать свободу у другого, — проговорил Коракс на каринейском арго.
Силовые когти примарха рассекли мужчине живот, внутренности вывалились в отстойник и окрасили его содержимое в красный. Коракс разжал пальцы, и надзиратель, еще живой, захлебывающийся кашлем, рухнул в резервуар. Раскаленная вонючая жидкость заполнила выпотрошенное брюхо, и надзиратель бесследно сгинул.
— Расплата, — выплюнул Коракс.
Рабы в ужасе уставились на площадку с отстойником. Завидев инопланетного монстра, люди закричали и бросились врассыпную, и лишь одна женщина не убежала вместе с остальными. Может быть, она застыла от страха, может быть, наоборот, нашла в себе силы не испугаться — это не имело значения.
— Я освобожу вас всех еще до конца этой кампании, — мягко сказал ей Коракс. — Клянусь именем своего отца.
Ответить женщина не успела — рядом с закованным в броню гигантом возник еще один, поменьше, и они заговорили на языке, которого она не знала.
А затем тьма на мгновение сгустилась, и чудовища исчезли, будто их вовсе и не было.
XII
ВОПРОС МИЛОСЕРДИЯ
— Здесь, внизу. Думаю, будет лучше, если вы сами это увидите, — проговорил старший врач и повел Кая и Милонтия по лестнице, ведущей из ангаров на склад.
Лестница выходила на балкон, протянувшийся вдоль всей стены высоко над полом. Грузовой лифт был поднят на максимальную высоту, его площадка находилась рядом с верхней погрузочной палубой. Терионцы приложили все усилия, чтобы расчистить место, но склады были забиты под завязку и эвакуированные гражданские теснились на узкой площадке между контейнерами.
Здесь было жарко и душно, и лицо Кая сразу же покрылось испариной. На складе ютились тысячи каринейцев. Кай удовлетворенно отметил, как славно его люди справляются со своей задачей. Они старались не размахивать лишний раз оружием и как можно больше помогать местному населению. Но на складе было тесно и душно, и, конечно же, гражданские волновались. Будь на месте Кая кто–нибудь другой, он, возможно, начал бы презирать их. Но префектору это казалось неправильным. От предложения о Согласии отказывались не люди, а их правительство, и за свои решения оно должно отвечать само. Каю доводилось видеть, как тысячи невинных погибали ради высшей цели объединения, но, если у него была возможность спасти жизнь, префектор никогда не отказывался от нее.
Воспользовавшись паузой, Кай перевел дух.
— Кажется, здесь все в порядке, — заметил Милонтий.
— Не говори таких вещей.
— Сэр?
— Никогда не слышал фразу «не искушай судьбу»?
— Прошу прощения, сэр.
Сам Кай был практически уверен, что что–то пойдет не так. У вселенной было довольно жестокое чувство юмора. Однако ситуация оставалась прежней. Плакали дети. То там, то здесь в молчании сидели группки людей, охваченные скорбью. Терионцы одного за другим забирали людей в униформе или в роскошных одеждах — их отводили на допрос к наспех сооруженным столам, выстроившимся вдоль главных погрузочных ворот.
— Здесь очень жарко, — заметил Кай. — И душно.
— Здесь та же проблема, что и наверху, в ангаре. Поэтому я и попросил вас спуститься. — старший врач указал на большие трубы, свисавшие с потолка хранилища в одном из углов. Оттуда должны были идти свежего воздуха. Но сейчас трубы молчали.
— Вентиляционные системы отключены во всем нашем секторе. Пока что воздух здесь пригоден для дыхания, но это ненадолго, — проговорил хирург и сверился с наручным диагностическим прибором, — уровень углекислого газа повышается. Как скоро мы сможем выпустить гражданских обратно в жилой сектор?
— Нескоро, — ответил Кай. — От примарха пока не было вестей. В том секторе, где живут эти люди, все еще идут бои, — он нахмурился, скрестив руки на груди. — Воздуха нет. А все, что от нас требуется — чтобы эти люди продолжали дышать. Это так сложно, бездна раздери? Поставьте тут внизу кого–нибудь с диагностическим оборудованием и дайте знать, когда кислорода станет слишком мало. Мы в любой
