— Это… Ой… Да подруга одна посоветовала попробовать тортики на дому выпекать и по знакомым их продавать, ну и заказчика сразу посоветовала, — отмахивается мама. — Вот я и решила — а что?! Через полчаса приедут за ним. Чем не заработок, пока работу ищу?
— Эх… А я думала, что это нам… Обожаю твою выпечку, — выдыхаю я наигранно с грустью.
— Ну я тебя без вкусняшки оставить не могла! На вот! Лопай и спать иди!
Мама, посмеиваясь, ставит передо мной тарелочку с кусочком торта, сделанным из остатков коржа и крема, и вся светится от радости проделанной работы, отчего я гордо вскидываю подбородок. Моя мамочка — точно лучший кондитер! Без всяких этих званий и специального обучения. Все дело в порыве души: что любишь — всегда выходит здорово.
— Бегу мыть руки! — говорю я, уже не в силах терпеть ароматный запах.
Вот только когда встаю, меня начинает пошатывать и приходится придержаться за стенку.
— Так… Давай-ка, я тебе помогу! Выполнила она всё раньше! Поди, увидал, что никакая ходишь, и отправил домой! Заботливый он мужик тогда, наставник твой… За такого держаться надо.
Я цокаю языком и отрицательно покачиваю головой: отказываюсь от помощи. Ну не инвалидка же я, в конце концов.
12
Эта ночь проходит относительно спокойно: без бесконечных ежечасных подскоков и беготни к ребёнку. Кажется, смена смеси помогла, и Майе стало куда лучше. Благодаря этому утром я просыпаюсь отдохнувшей и в приподнятом настроении, будто спала не семь часов, а все десять или больше. Возможно то, что Ян подвез меня до дома, а мама одобрила его, тоже дало свои плоды для спокойствия. Даже времени до будильника еще предостаточно, а я уже бодрячком. Замечаю на экране телефона иконку-уведомление о сообщении, и любопытство берет верх: сразу же скидываю блокировку и с улыбкой вглядываюсь в текст…
Начальство: «Приеду в семь».
Коротко и по существу — прямо-таки в духе Яна. Хотя, помнится, мы договаривались на более позднее время — семь тридцать. Впрочем, грех жаловаться. Я все равно готова пищать от привалившего счастья — вот только побаиваюсь так сильно радоваться, а то могу сглазить саму себя. Пусть все идет своим чередом!
Я вскакиваю с постели, спешу в душ и быстренько привожу себя в порядок, напевая под нос откуда-то взявшуюся мелодию. Даже успеваю сделать лёгкий макияж, чтобы лицо выглядело посвежевшим, и подсушить волосы феном, а то нередко выбегаю с влажными волосами, за что получаю нагоняи от мамы.
Оцениваю в зеркале свое отражение, вертя головой то в одну сторону, то в другую. Прошлые бессонные ночи несколько сказываются, и мешки под глазами и синяки не проходят так легко — слава Богу, корректор спасает в таких экстренных случаях. Правда, времени повозиться с нарядом у меня практически нет… да и нельзя в лабораторию с голыми ногами, потому платья, увы, отпадают. Приходится снова влезать в джинсы и рубашку.
Собравшись, я снова смотрю на время в телефоне и решаю скоротать минуты за кружкой кофе, к тому же волосы подсохнут окончательно. Иду на кухню и вижу маму, от чего в удивлении замираю в проеме.
— Ты не спала всю ночь? — спрашиваю я, глядя, как она суетится над очередным шедевральным тортиком.
На этот раз явно для ребенка-мальчишки, так как торт был украшен мастикой в виде автополя, а в центре находились две машинки из известного мультика. Наверное, у кого-то из маминых знакомых у сынишки день рождения.
— Да нет… Спала. Вчера вот корж запекла и мастику заранее подготовила, а остальное оставила на утро. Вот — ещё один заказ на день рождения мальчонки у знакомой.
Мои предположения подтверждаются, и я улыбаюсь. Мама отходит в сторонку, хвастаясь своим шедевром с большой буквы и позволяя мне вдоволь насладиться видом. Я любуюсь фигурками машинок из марципана, затем обхожу стол и приобнимаю маму за плечи.
— Ты просто супер! С каждым разом выходит всё лучше! Уверена, что внутри пальчики оближешь.
Мама смущенно хихикает, после чего гордо причмокивает губами.
— Обычный шоколадный бисквит с заварным кремом, — пытается приуменьшить она свои заслуги. — Заказали вчера же, представляешь?! — Мама освобождается из моих объятий и смотрит с тоской в окно. — Вот только что-то сосед отвезти обещал, а машина, как назло, не заводится. Сейчас запакую, пока Майка спит, вынесу.
Радостные нотки внезапно развеиваются, формируя неестественно грузную атмосферу. Не могу толком понять смену маминого настроения, пока меня не осеняет смысл слов.
— Ой, мам, а я с ней посидеть не смогу сейчас. За мной уже вот-вот приедут: выходить пора… — оправдываюсь я.
Мама щурится. В этом её взгляде так много всего скрывается… Мне хочется цокнуть языком, закатить глаза и сказать, чтобы она не выдумывала то, чего нет и не будет, но я молчу. Сама понимаю, что желаю этого «будет»… Но куда проще сделать вид, что не заметила ничего необычного в её поведении.
Я, вздохнув, наливаю горячую воду, высыпаю пакетик растворимого кофе и размешиваю его ложкой. Делаю пару глотков, но уже ничего не хочется, поэтому оставляю стакан и ухожу в комнату собирать сумку.
В межкомнатных дверях мы почти сталкиваемся с мамой. Она нервничает, украдкой поглядывая в комнату, где спит Майя.
— Может, я сама вынесу соседу? — спрашиваю я, качнув головой в сторону тортика.
— Будет хорошо, — улыбается мама. — И на бумажке адрес написан. Передай ему!
Я киваю, осторожно беру произведение искусства, которое даже чуточку жаль отдавать, и, обувшись, выхожу на лестничную клетку.
Машина Яна уже припаркована у подъезда. Я извиняюсь и прошу, показав коробку с тортиком, пару минут, чтобы отдать маминому «курьеру». Ян поглядывает на время, но с улыбкой на губах соглашается. Он тотчас выходит на улицу и начинает разминать плечи, а мой взгляд невольно прилипает к этому зрелищу, отчего я вынуждаю себя отвернуться.
— Дядь Вань, здрасьте! Мама сказала, что вы отвезёте тортик… — приближаюсь к соседу, копающемуся в машине, и говорю на ходу.
Тот сразу оборачивается, выпустив из рук от удивления какой-то желтый инструмент с пластиковым корпусом. Чертыхнувшись, мужчина поднимает автотестер, обматывает вокруг корпуса электроды и кладет его на каркас автомобиля.
— Хотел! Хотел, видит Бог, но машина подводит! Не заводится, будь она неладна, — угрюмо возмущается дядя Ваня и вытирает руки тряпкой. — Ну, ты ставь торт! Может, заведу сейчас!
— Ой… он же растает, — начинаю я волноваться и поглядываю в сторону Яна.
На разговоры времени нет, но боюсь, что мамины старания могут пойти прахом. Она так светится, когда испекает что-либо, да и мальчишка расстроится в такой важный день. Я закусываю губу, погрузившись в мысли, и переминаюсь с ноги на ногу.
— Что там? — интересуется Ян Теймуразович, оказавшись рядом. — Так что случилось? — повторяет он, явно заметив моё замешательство.
— Мама
