Последний сам себя не узнавал. Он бы никогда не согласился поехать куда-то с почти незнакомым человеком, да ещё и с тем, кого разыскивают. Что же завладело им, что сподвигло на такое.
- Безумие и безрассудство. - Цветаева прошипела себе под нос. - Такси быстро приехало, хорошо. Ацуши, ты ведь не передумал?
- Нет, Марина…. - Он ответил немного робко. - Ты уже успела вызвать такси, я такой рассеянный сегодня, должно быть, перегрелся….
Они сели в машину, спутница назвала какой-то адрес и они поехали. Ехали молча и, как показалось Накаджиме, долго. Его весь путь клонило в сон, но он понимал, что может опозорить гостью из России, или сам опозорится.
- Все, выходим. Третий этаж… Ох, Господи! - россиянка растормошила юношу. - Чувствую, я тебя поспать к себе привезла, ну ладно, хоть винца то отведаешь?
Он кивнул. Сейчас ему было все равно.
Они поднялись на третий этаж и зашли в ее съёмную комнату. Ацуши сразу плюхнулся на диван, не отдавая себе отчёта о совершаемых действиях. Он был пьян без алкоголя, русская напоила его своим взором.
- Ну, за будущее! - Марина протянула бокал красного вина.
- За будущее…- Ацуши почти уснул, но Цветаева почему-то спрашивала его о Дазае, о его уходе из мафии, приходе в агентство. В ответ ей несся какой-то неразборчивый лепет.
- Довольно. Мой мальчишка…- Женщина села рядом и взяла его за руку.- Миг покоя краткий…
========== Прошлое Дазая. Первая информация. ==========
Темный тесный коридор, но откуда-то издалека идёт свет, совсем тоненькая полоса. Оттуда же доносится до боли знакомый и в то же время чуждый голос, тихий, твердый, уверенный. Но там не один человек, слышны тяжёлые грубые шаги и ещё один голос, будто гвозди вбивающий, не терпящий неповиновения, умеющий только отдавать приказы.
Ацуши страшно, но жутко интересно, что там происходит, он уверен в себе, в своей способности, он верит в тигра, что тот в очередной раз убережёт его, защитит, исцелит. И он идёт к приоткрытой двери, и заглядывает в неопрятный, но богато убранный кабинет, мрачная обстановка пугает его, напоминая прошлое: отношения в детском доме, жестокость настоятеля. Накаджима вертит головой, ему сейчас совершенно не нужны эти воспоминания.
Происходящее видно плохо. “Надо бы дверь приоткрыть, только тише…”- проносится в его голове, он пробует, но руки проходят сквозь нее. Что чувствуют в такие моменты? Ацуши почувствовал ужас, его будто парализовало, лишило всякой способности думать и действовать, но самообладание вернулось. “Это сон, это сон…”- повторяет он одними губами, оглядывает полупрозрачное тело и улыбается. Он спит, а значит, он в безопасности.
В кабинете стало тихо и Ацуши прошел сквозь дверь, словно призрак. То что он увидел, поразило его: мальчик, на вид лет 13-14, стоял на коленях перед огромным дубовым столом. Подросток был лохматым, худым, ещё нескладным, длинноруким, и чем-то он напоминал Накаджиме Дазая. За столом сидел пожилой мужчина, не вызывающий накакого доверия, его глаза бегали, словно он чего-то боялся или попросту был не в своем уме. Рядом с мальчиком лежал нож.
- Ну, ты долго будешь задерживать меня? - В тишину ворвался, словно стальная пуля, голос сидящего.- У меня нет столько времени, чтобы ждать. Или ты не готов? В таком случае тебя следует уничтожить.
- Нет! - Всхлипнув ответил подросток. Он взял нож и полоснул себя по ладони.- Я клянусь в своей верности Мафии, клянусь, что до конца своей жизни буду служить на благо организации.- Протараторил он.
Кровь из ладони лилась на пол, Ацуши с удивлёнными глазами наблюдал за этой сценой и боялся дышать, его тоже заставляли резать себе ладони, а потом мыть грязные стены и полы водой с кислотой, заведомо добавляемой в ведро настоятелем.
- Мори, уведи.
Будто из ниоткуда возникла высокая стройная фигура. Этот человек помог подняться мальчику и повел его прочь.
“Какой он добрый, видимо, он один здесь, такой…”- подумал пепельноволосый и направился вслед за ними.
- Какого черта ты меня позоришь?! Кретин маленький, мало того, что время тянул, так ещё и клятву не полностью… До конца своей ЖАЛКОЙ жизни, понимаешь, жалкой! - Мори кричал на мальчика и трепал его за густые волосы.- Ты думаешь, времени у босса так много? Нет, ты ошибаешься, что можно знать в двенадцать лет? Да ничего, сопляк ты ещё, недорос, чтобы времени много занимать у босса…но ничего, у меня полно теперь времени, ты же мой ученик, Осаму. А за промахи в нашем мире нужно платить. Раздевайся, уродец!- Последнюю фразу Огай произнес особым, жёстким тоном.
Для Ацуши не было удивительно такое отношение, в приюте к нему относились так же, только регенерация спасала маленького одаренного. “Всё-таки это он… Что же будет?.. неужели Дазая побьет этот человек?”- мысли беспокоили его, заставляли жалеть маленького Осаму, чувствовать бо́льшую ненависть к мафии и всем ее членам.
Тем временем Дазай снял с себя белоснежную рубашку и черные брюки. Он немного подрагивал, в кладовке, в которую они зашли, было действительно прохладно.
Накаджима рассматривал тело Осаму, теперь он казался совсем тощим: впалый живот и тонкие ровные выступающие ребра, обтянутые бледной кожей, покрылись мелкими пупырышками мурашек.
Мори, ухмыляясь, поглаживал плеть.
- Больно, значит, было ладонь разрезать? Ох, обещаю, я выдрессирую тебя и боль будет сладким искуплением всех твоих ошибок. Поверь мне, малыш, это для твоей пользы. - На мгновение Огай опустил взгляд, было видно, что он совсем не такой, что ему жалко подростка. - Прости.
Удар. Второй. Третий. Пятый. Девятый. На теле Дазая оставались аккуратные яркие полосы. Последний пока молчал, лишь из глаз после десятого удара покатились слезы. После пятнадцатого он не выдержал, зарыдал громко и безудержно, и было неясно, от боли ли, или от осознания собственной беспомощности, или же от обиды. После девятнадцатого Мори стало тяжело морально. Он с усилием хлестанул плачущего мальчика ещё четыре раза и бросил орудие наказания. Наверное, он бы сейчас с теплом прижал к себе подростка, согрел, приложил компрессы к следам ударов, но это не дозволялось боссом и было наказуемо. Взрослый вышел на секунды три и вернулся с ведром воды.
- Так нужно. - Мори посмотрел на трясущегося Осаму и окатил его ледяной водой.- А теперь, подумай над произошедшим.
Огай схватился за голову и выбежал, закрывая кладовку и унося с собой ключ. С Дазаем, скрючившимся в луже воды на бетонном полу, остался только Ацуши. Ему так хотелось разорвать обидчиков своего друга, но он не мог, он же и не присутствовал на самом деле, просто наблюдал, будто в зоопарке, так через стекло смотрят
