— Трава не наркотик.
— Есть ещё одна новость, — с этими словами белобрысый сделал какую-то усталую морду и как-то боязливо посмотрел на Главного. — Грэйс из тюрьмы переходит.
— Как переходит?! — шепотом спросил Главный.
Белобрысый промолчал.
— Я же сказал, чтобы он сдох в тюрьме ещё в 84 — м! — И немного подумав добавил — Ладно с этим я разберусь.
— 5-
2 мая 1987 года.Наш знакомый маньяк из 80 — го шел по улице, потом зашел в магазин детских игрушек, купил огромного плюшевого льва, заплатил, отдав предпоследнюю пятидесятидолларовую бумажку, прошел один квартал, сел в монорельс[3], проехал три остановки и вышел, затем зашел в бар, сел за стойку, к нему подошел его знакомый бармен.
— Как обычно? — спросил он.
— Да. Только две. Сегодня похоже я напьюсь.
— Не сильно-то много, а то будешь похож на своего друга. — он махнул головой на льва.
Затем удалился и через минуту принес два стакана с каким-то не очень дорогим пивом. Выпив их почти залпом, он сильно зажмурил глаза, словно ему посветили лампой в лицо, затем снова открыл их.
— Ох! Плохо мне. — помолчал пару секунд. — Нет давай ещё одну.
Бармен снова удалился и вскоре опять принес пиво.
— Что, проблемы? — спросил он.
— Да. Вся моя жизнь одна большая проблема. Ещё к ребенку идти. Я каждый день хожу.
— Образцовый отец.
— Просто отец. — поправил он.
— Просто отец, — усмехнулся бармен. — что ж ты его себе-то не возьмешь?
— А ты видел как, а главное — ГДЕ я живу?
— Ну и что, если ты настоящий отец, любишь ребенка, пусть не своего, но сколько ты к нему ходишь, он уже мог стать тебе своим.
— А много ли ты, мой дорогой друг знаешь людей, которые берут на себя родительские обязанности в таком положении как у меня. Я живу в комнате какого-то упыря, которую мне сдали за деньги, которых она не стоит. Судя по его состоянию, ему уже недолго осталось, в кармане у меня, — он вытащил из кармана две мятых зеленых бумажки, — только 55 долларов и 20 центов. Господи! Да этот упырь может в любую минуту прийти и что он сделает? Ну? Как ты думаешь?
— Ну-у-у, — протянул бармен.
— Ну-у-у, — передразнил его собеседник, — пришьет он меня, как дешевую свинью. Да и потом, кто мне его даст, у меня уже была судимость, мой материальный и социальный статус не позволяют мне держать ребенка в принципе, по закону то есть. И если они узнают, что я взял его себе, меня…
— Тебя…
— Да, меня отправят в кутузку, а это место, извини, не для меня.
— Ладно, успокойся, выпей-ка ещё.
— Давай, — не колеблясь ответил он.
Осушив четвертый стакан пива, он закусил какой-то ерундой.
— Все, приятель, мне пора у меня с часу до трех, — он посмотрел на часы, — а время — без пятнадцати три. А ещё шлёпать три квартала.
— Пять долларов, братан.
Убийца с грустью посмотрел на только что вынутую из кармана пятидолларовую бумажку.
— И это называется «American Dream» [4]. Сдачи не надо, — съехидничал он. Затем вышел из заведения и быстрым шагом пошел вдоль однообразно выстроившихся домов. Быстро одолев три квартала (время уже было без семи минут три) он зашел в двадцатиэтажное здание с названием «Американская благотворительная ассоциация — Здоровье и жизнь». Поднялся на шестой этаж, где красовалась огромная надпись «Детский приют». Зайдя в единственную дверь в холле, он оказался в коридоре с большим количеством дверей слева и справа. Он зашел в комнату номер 603. Где сидела полная женщина в белом халате и что-то писала.
— Здравствуйте, — улыбнувшись сказал он, — моё имя — Теодор Уайт я пришел к Стивену.
— Вы сегодня задержались, мистер Уайт, ещё немного и мы бы уже закрылись, — также улыбнувшись ответила женщина. — Идите за мной!
Она вышла, Теодор пошел за ней, по-прежнему держа в руке огромного плюшевого льва. Они прошли пять дверей и зашли в 613, которая представляла собой большую игровую комнату, в которой играли около десяти ребят. Не успели они открыть дверь, как один мальчик сразу вскочил и побежал к вошедшим.
— Папа! — радостно вскрикнул он.
— Пожалуйста, — добрым голосом сказала женщина, — не забывайте, через пятнадцать минут закрываемся на тихий час.
— Хорошо, спасибо.
Теодор взял ребенка за руку, зашел в комнату и сел на мягкий диван.
— Это тебе малыш. Держи.
— Спасибо, пап.
— Веселишься?
— Да.
— Чем занимались сегодня?
— Ходили по городу, заходили даже в Дисней Лэнд. На американских горках кататься не дали, зато повеселились здорово. Пришли уже давно. Мисс Питерсон сказала, что ты скоро должен прийти. Прошло уже больше часа, я начал уже бояться, что ты не придешь.
— Малыш, как же я мог про тебя забыть, ты же знаешь, я каждый день прихожу и буду приходить.
— Я знаю. Ещё сегодня рисовали.
Он отбежал в другой конец комнаты, подошел к двенадцати расположенным друг с другом ящичкам, открыл один из них, на котором было написано Стивен П. Андерсон. Достал какой-то листочек, деловито захлопнул его и подбежал обратно к Теодору.
— Смотри.
Он показал пальцами на трогательную разноцветную картинку.
— Это я, это — ты, это — наш дом.
— Какой огромный, — улыбнулся Теодор.
— Мы будем жить там, я знаю.
— Обязательно, малыш.
Он сделал серьезное лицо, затем опять посмотрел на рисунок.
— Ох малыш, — он вздохнул, — красиво.
Малыш Стивен тоже стал серьезным, что было очень не характерно для одиннадцати веселившихся малышей.
— Папа.
— Да.
— А когда мы можем пойти домой? Уже почти всех ребят забрали по домам, приходят новые, а я здесь уже больше года. Уже многих забрали папы и мамы. Почему моя мама никогда не приходит ко мне? Почему ты меня не забираешь. Ты не хочешь чтобы я жил с тобой?
С этими словами он опустил глаза и они у него стали постепенно краснеть.
У Теодора на душе стало тревожно.
— Нет, что ты говоришь, конечно хочу. Просто… Как же тебе объяснить малыш. Я сейчас немного занят, я работаю, зарабатываю большие деньги и строю нам большой, большой дом. Точно такой же как у тебя на картинке.
— Правда? — Стивен поднял голову и горящими глазами радостно посмотрел на Теодора.
— Да. Ты же видишь, если бы я не хотел, чтобы ты со мной жил, стал бы я приносить тебе такие подарки и приходить каждый день? А? Подожди ещё немного, и мы переедем в огромный дом, устроим там настоящий Дисней Лэнд. Ещё лучше того, куда ты сегодня ходил.
— Здорово.
— Конечно.
Тут в комнату зашла та самая женщина.
— Мистер Уайт, время.
— Да, да.
— Не очень приятная женщина, — с хитрым голосом прошептал Теодор. — Она всегда меня прерывает. Мне придется уйти, малыш.
— Ты завтра придешь?
— Как всегда.
— Не задержишься?
— Нет, — ответил Теодор, — даю слово.
— Хорошо, пап, пока!
Он обнял «отца» и Теодор вышел.
— Он вас ждал сегодня все полтора часа, мистер Уайт, — говорила женщина, идя вместе с Уайтом по одному коридору.
— Я уже извинился перед ним, за то
