Второй Грех (СИ)

на огромных четырехспальных кроватях с завешенными с четырех сторон полупрозрачными занавесками, а вокруг горели свечи, рядом стояло ведерко со льдом, в котором находилось недопитое шампанское. Когда Питеру это снилось, он и в самом деле постанывал от удовольствия. Он не был с женщиной уже три года, тогда это была ныне покойная Кармен, сестра Джозефа. Эта красотка напомнила ему о Кармен, она тоже любила такой жесткий секс и демонстративно захлебывалась криками. Тут в голове Питера мелькнула знакомая вспышка и появился другой обрывок. Хотелось бы отметить, что в снах у Питера была совсем другая жизнь, он мог мыслить во сне, размышлять, говорить и делать то, что он никогда не мог, да и не сделал бы, скорее всего в реальной жизни. Хотя он начинал понимать, что если в его сне возникла такая вспышка, значит кто-то снова проник в его разум и явно пытается напомнить ему о чем-то. Сначала он не придавал значения этим ясновидениям, но после случая, когда ему приснилось, что в столовой на него нападут, он стал всерьез относиться к этим снам. Потому что эти вот обрывки: убийства, погоня, стрельба из «Хаммера», секс с брюнеткой — это же все неспроста! Кто-то хочет его предупредить. Естественно, что когда он говорил охранникам или «тамошнему» психиатру, что в своих снах он видит будущее, над ним все только смеялись. А в реальной жизни Питер не мог разобраться в своих снах и не мог понять — опасаться ему этих снов или бояться. Ведь так и в самом деле «крыша» поедет и, возможно когда-нибудь он потеряет связь между внешним миром и сном и грань будет нарушена. Двери закроются, и он навсегда останется между сном и явью.* * *

Дождь лил уже вовсю, на улице стало почти темно, время было уже половина восьмого. Охранники смотрели в окно, а точнее в зеркало, прикрепленное за окном так, чтобы было видно сразу весь поезд. В очередной раз сверкнула молния, за ней ещё одна, ещё и ещё и каждая была всё ярче предыдущей.

— Ух щас бахнет, — сказал один из охранников и прищурился, словно ожидал удара в голову.

Гром бахнул где-то впереди — на пятнадцать секунд тишина, а затем второй раз, да так сильно, что даже поезд тряхнуло.

— Я же говорил.

— Знаешь, Дэвид, ты мне напоминаешь ребенка, который бегает по травке, задирает голову кверху и радуется дождю. У тебя что проблем больше нету.

— А тебе что?

— Да ничего, я не потерплю ребячества.

— У тебя какие-то проблемы? — они начали повышать голос друг на друга. Но третий их прервал.

— Эй, мужики, вот сейчас вы оба выглядите как дети. Так хоть он один был ребенок, а так вы оба одинаковые.

* * *

На самом деле второй «гром» был не «гром» — это человек-робот пробил крышу в вагоне и проник в помещение с Питером. Он подошел к нему, поднял его неподвижное тело и прислонился своим лбом вплотную к его виску, закрыл глаза, тряхнул телом Питера словно тряпкой и тот тут же встал на ноги. Ловко он пробудил Питера, но на то он и был — робот.

— Что это было, — спросил Питер, часто моргая глазами, словно у него была бессонная ночь.

— Увозят тебя братан, увозят, в колонию другую перевозят, во Флориду.

— Это я знаю, как я оказался здесь.

— Я тебя понимаю — последнее что ты помнишь это то, что ты лежишь в камере. Тебя накачали снотворным, дали две капсулы и ты должен спать почти сутки.

— Это ты устроил.

Человек в маске поднял голову кверху — в дыре в потолке мелькали облака.

— Да, это я. Ты сейчас отправишься со мной, иначе сюда прибегут все десять охранников. Нам с ними справиться не проблема, но тем не менее лишние трупы ни к чему.

— Да я не про дыру, я про сон.

— А тебе понравилось?

В двери со стороны последнего вагона послышался звук вставляемого ключа. Видимо охранники услышали голоса.

* * *

Когда четверо охранников зашли в вагон, Питер безмятежно лежал на полу и постанывал.

— Тебе показалось, — сказал один.

— Я тебе клянусь, я слышал голоса. И в частности голос вот этого придурка. — И он показал на Питера.

— Ну ладно, подойдем, посмотрим.

Они все вчетвером подошли к Питеру. Тут дверь в вагоне со стороны последнего вагона захлопнулась. И сама собой закрылась на три замка.

— Какого хрена, — четверо подлетели к двери. Они начали её открывать и тут один из них обернулся. Но посреди вагона, на том месте, где две секунды назад они проходили, стоял высокий человек в военной одежде и с спецназовской маской на лице, в которой виделись только его глаза.

* * *

Человек медленно шел к обернувшемуся, схватил его за шею и с силой придавил к стене.

— Молчи, и может быть, я оставлю вас в живых.

Один из тех, что стоял сзади, стукнул человека по голове. Но он явно не почувствовал, потому как даже не обернулся. Но прижатый к стене завопил изо всех сил: «На помощь».

— Я тебя предупреждал.

И он поднял свою левую руку, дернул ею и вместо кисти на руке у него появился огромный крюк, словно слесарная выдерга со сверкающим белым наконечником, безупречно наточенным. Он с размаха провел крюком от правого плеча, до левого бедра, одним движением разорвав и униформу и рубашку и майку и кожу. Тот рухнул как подкошенный. Медленно повернулся к тому, который его ударил и разрезал также. Двое стоявших у двери вытащили пистолеты и начали стрелять. Человек медленно шел к охранникам, не обращая внимания на пули. Остановился перед стреляющим, словно ожидая, когда же у его «Смит-Вессона» наконец-то закончится магазин. Когда же все пятнадцать пуль были выпущены, охранник начал кричать.

— Тебе конец, нас убьёшь — другие отомстят. Тебе конец, ты слышишь меня, сейчас сюда прибегут и тебе конец.

Человек стоял и долго смотрел на кричащего охранника, явно внимательно слушая.

— Да заткнись ты. — сказал человек и правой рукой схватил того за нижнюю челюсть и дернул вниз. Лицо с оторванной нижней челюстью приняло тошнотворный вид. Человек ещё был жив и из него доносились булькающие звуки.

— Заткнись падла! — крикнул человек.

Тут к нему подошел Питер и с улыбкой посмотрел на троих убитых. Четвертый, всё ещё стоявший перед дверью и с выпученными глазами смотрящий на всё это, понял неизбежность своей смерти.

— Оставь его мне, — сказал Питер.

Он подошел к охраннику, с едва заметной улыбкой посмотрел в наполненные ужасом глаза, вспомнил, сколько раз ему пришлось терпеть болезненные удары и от этого, и от его друзей. Он с силой ударил того в печень, охранник согнулся пополам. Питер схватил его голову и начал говорить в самое ухо.

— Вот