Я засмеялся, но Фергия даже не улыбнулась.
– Я помню это имя, – сказала она. – Гарреш упоминал о ней, когда рассказывал маме о драконах. Она была императрицей у людей, верно?
– Д-да… – выдавил я, осознав, во что вляпался.
– И это случилось очень давно, – протянула Фергия.
– Прабабушка Иррашья может что-то знать о человеке из зеркала, – добавила Аю.
– Неужели она до сих пор сама не догадалась, что происходит?
– Так она ведь живет уединенно, люди ее не очень интересуют, не так ли? – вздохнула Фергия. – Может, она и догадалась, только никому не сказала.
– Хотите сказать, она сидела и смотрела, как гибнут молодые женщины, но и кончиком хвоста не шевельнула, чтобы их спасти? – обозлился я.
– Наверно, она рассчитывает, что потомки не вовсе уж беспомощны и сами сумеют разобраться с неприятностями, – ответила она. – А может, ее даже просили помочь, вот только… Никто не задал правильного вопроса, а в нем, как известно, содержится половина ответа. Вейриш!
– Что?
– Мне нужно встретиться с вашей прабабушкой.
– Вы рехнулись? Она вас сожрет, даже не превращаясь в дракона!
– С чего бы это? Она что, на старости лет выжила из ума?
– Нет, просто не любит людей, – пробормотал я. – А вы даже скалу способны вывести из душевного равновесия.
– Я буду хорошо себя вести, – пообещала Фергия. – Но этот родственный визит обсудим попозже, а пока…
– Почему родственный?
– Потому что вы родственник, – терпеливо разъяснила она. – И я в некоторой степени тоже, пускай даже это… гм… как у нас говорят – вашей мачте троюродное весло. Говорю же, потом обсудим, на свежую голову…
– Кто-то едет, – перебила Аю. Слух у нее был лучше, чем у нас с Фергией, вместе взятых.
И правда, вскоре я услышал глухой перестук копыт, звяканье удил, а вскоре из-под деревьев выступила удивительной красоты вороная лошадь в золоченой сбруе. Всадник ее, похоже, спал в седле, то и дело утыкаясь лицом в гриву и только чудом не падая с конской спины.
– Не оазис, а проходной двор, – вздохнула Фергия и обратилась к лошади: – Лалира, что это еще за представление?
– Это рашудан, – негромко ответила та.
Я не уловил мгновения, когда она сменила облик: теперь огромная чернокожая женщина бережно держала на руках взрослого мужчину. В ее объятиях он выглядел ребенком.
– Зачем нам рашудан? – не поняла Фергия.
– Я отнесла цветы, – сказала Лалира, будто это все объясняло, и бережно уложила рашудана возле фонтана.
Признаюсь, я впервые видел правителя Адмара так близко. Да я и издалека его давно не видел, когда-то водил Аю посмотреть на торжественные шествия, но это ей быстро прискучило, вдобавок она не любила толпу. Ну а потом и рашудан перестал выезжать иначе как по большим праздникам.
Он был невысокого роста, плотно сложенный, как Энкиль, только фигура его изрядно расплылась с возрастом. Лицо, обрамленное ухоженной короткой бородой, еще хранило следы былой красоты – наверно, когда-то рашудан покорял девичьи сердца не только своим титулом и золотыми монетами. У Аскаля были такие же тонкие черты, и я мог представить, как выглядел рашудан в юности…
– Цветы отнесла, а его зачем притащила? – спросила Фергия, с интересом рассматривая добычу джаннаи.
– Он проснулся, – сказала Лалира. – Узнал запах. Узнал цветы. Узнал меня.
– Он бы тебя даже не заметил, если бы ты не захотела.
– Верно. – Джанная едва заметно улыбнулась. – Не беспокойся, шади. Он думает, что видит сон, в котором еще юн, а Мадри жив, и к нему можно приехать и поговорить о том, чего нельзя доверить советнику.
– О чем же? – вырвалось у меня.
– Это не мои тайны, Вейриш-шодан, – строго сказала Лалира и удалилась в темноту. Оттуда донеслось: – Спроси его самого, быть может, ответит…
– Да о любви он спрашивал, о чем же еще говорить в таком возрасте? – вздохнула Фергия. – Хотя… кто знает, может, просил проверить, не обманывает ли его Ларсий? Но тогда Лалира бы сказала…
– Нет смысла гадать. – Я отставил чашу. – У нас тут рашудан спит на голой земле. Что будет, когда его хватятся, надо говорить?
– Не успеют, Лалира вернет его назад. Судя по тому, как легко она преодолела все щиты, в них еще с давних времен имеется лазейка: рашудан был достаточно предусмотрителен, а может, это Мадри ему подсказал, – усмехнулась Фергия. – Пускай себе спит. Проснется – выпьет с нами. Хотя нет, лучше не нужно. Он и так…
Рашудан вдруг зашевелился, приподнялся на локте, окинул нас невидящим взглядом и произнес негромко:
– Я сплю. Мне снится сон. Я знаю это… не могу проснуться…
В этом не было бы ничего странного, но он помолчал и продолжил:
– Бегу. И бесконечен коридор. И тьма кругом. И сил нет обернуться…
– Это опять строки вашего неназываемого поэта? – шепнула Фергия, а я сообразил: действительно, ведь рашудан не просто бредит спросонок.
– Говорят, в юности он сам недурно слагал стихи, – ответил я так же тихо. – Об этом лучше спросить у Хаксюта, он наверняка знает.
– Спрошу, – кивнула она и, подвинувшись поближе к Аю, обняла ее.
Та положила голову Фергии на плечо, и, признаюсь, мне это не очень нравилось: Аю не любила, когда к ней прикасались посторонние, а теперь… Быть может, дело в том, что Фергия – дочь ее обожаемой «аяйки»? Хорошо, если так, потому что если две эти ведьмы спелись, не видать мне спокойной жизни!
Впрочем, я и так не смогу жить по-прежнему, покуда не разузнаю, как избавиться от проклятия, как загнать древнее чудовище – язык не поворачивался назвать его ни человеком, ни драконом – обратно в ту дыру, из которой оно вылезло. А лучше того – прикончить, чтобы раз и навсегда положить конец его подвигам.
«Я же сумею?» – спросил я у звездного Дракона. Он совсем уже скрылся из виду, но есть одна хитрость: говорят, улетая, он непременно оборачивается, и тогда можно разглядеть, как блестит его глаз. Вот та маленькая, но яркая звездочка над самым горизонтом – это он и есть. Она словно мигнула, подтверждая – сумеешь, конечно! В такой-то компании…
– Белым облаком сливы цвет плывет над моей головою, – вдруг неожиданно отчетливо выговорил рашудан. Он уже не лежал, а сидел, опираясь на камни возле фонтана, и неотрывно смотрел на светлеющее небо и цветущие деревья. – Вернись ко мне, надежда моя… вернись… Я был так счастлив с тобою…
– Рашудан не очень хороший поэт, – помолчав, сказала Аю. – Чайка лучше.
– Так-то оно так, но хотелось бы знать, о какой такой надежде он говорит, – ответила Фергия и умолкла.
И я молчал, надеялся только, что Лалира унесет правителя Адмара прочь до того, как он проснется окончательно и осознает, в какой странной компании пребывает. О том, какой переполох может подняться во дворце, я и
