– Звучит грустно.
– Ты не заметишь разницы, разве что добра станет больше и бессмысленной вражды поменьше. Своеобразный плюс, не находишь?
– Ты помнишь свои прошлые жизни? – Громов подсел к ней ближе и спросил чуть ли не шепотом: – Кем ты была в прошлой жизни? Когда жила последний раз? А доказать чем-то сможешь?
– Ты случайно не на следователя учишься? – улыбнулся Глеб.
– …Ты видел, кем я была в прошлом, – тихо ответила египтянка, посмотрев парню в глаза. – И знаешь, что я делала давно, аж четыреста семнадцать лет назад.
– Ты сейчас серьезно? – отшатнулся от нее Иван. – Ты имеешь в виду кого? Того мужчину в черном из моего сна? Ассасина Сета?
Кайя подмигнула ему.
– Да ладно, ты врешь! Или нет?! Да это невозможно! – Громов рассматривал женщину и пытался понять, шутит она или говорит правду. Хотя ее глаза были как две капли воды похожи на те, что он видел во сне. – Конечно, шутишь, – буркнул он себе под нос. – Еще скажи, что всё помнишь из той жизни.
– …К сожалению, всё. И из той, что была до, и до, и до. Пойми, Вань, нельзя стать членом золотой ветви рода Фэро, не осознав все три свои сущности. Только так ты получишь всю возможную силу.
– Я себя как в шоу «Битва экстрасенсов» чувствую, – сказал Силов. – Сейчас ты разложишь карты Таро и погадаешь нам?
– Погоди, Глеб, – замахал руками Громов. – Сколько раз ты тут рождалась? И что, все разы в семье Фэро?
– Много. Всегда.
Далее в купе минут на десять воцарилась тишина. Фэро достала из рюкзака бутылку воды и сделала пару глотков, когда Иван снова поднял на нее глаза, явно с очередной порцией вопросов.
– Слушаю? – она передала бутылку Силову.
– У тебя большая семья?
– Очень.
– Сколько у тебя братьев, сестер?
– Семнадцать.
Глеб чуть не поперхнулся.
– И что, все ассасины? – поинтересовался он.
– Нет. Только трое из каждого поколения ими становятся. В моем поколении это я и два моих брата. Остальные живут обычной жизнью.
– А в детстве вас отобрали, как щенят, и воспитывали по-спартански? – не унимался студент.
– У меня было самое обычное детство, – Кайя пожала плечами. – Когда таланты ребенка становятся очевидными – ему определяют путь.
– М-м, то есть смотрят, способен ли ребенок на убийство? Жесток ли, хладнокровен ли? Так? А твои сестры не хотели бы занять твое место? Ты вроде как пользуешься у семьи большим уважением?
– Вань, – шикнул на него Глеб, – не наглей.
– Ни одна из моих сестер не хотела бы быть на моем месте, но они благодарны мне за мою жертву.
– …То есть ты любишь убивать, а они нет? – Громов отчего-то не мог сдержаться, это были вопросы, идущие не от него. Их будто задавали те голоса, чьих слов он не мог разобрать.
– Хм, ты прав, Глеб. У него действительно было видение, – посмотрев на Силова, сказала женщина и снова перевела взгляд на Громова. – И, кажется, я догадываюсь, кому он сейчас внимает…
Глеб заметил, как изменилось настроение Кайи. Отчего-то она на некоторое время не испытывала добрых чувств к парню, он словно стал для нее кем-то плохим.
– Тебе, – Силову показалось, что она чуть было не назвала его чужим именем, – никогда не понять, что, исполняя свой долг перед семьей, я служу ее идеям и целям, определенным еще четыре тысячи лет назад. У нас свой путь и свое предназначение, далекие от твоего понимания. Всегда были далеки от тебя. – В голосе египтянки Глеб ощущал злость и холод, которым отдавал ее взгляд. – Трое из поколения всегда жертвуют свою обычную жизнь на служение целям семьи. И это честь, которую ты никогда не мог понять, да? – Она встала с места, поворачиваясь лицом к студенту. – Куда тебе понять это?.. – Она чуть наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза, словно желая там разглядеть что-то или кого-то. – Тебе, боящемуся подать милостыню незнакомцу и мучающемуся угрызениями совести за украденную конфетку у приятеля в детском саду… У твоей семьи в жизни никогда не было цели и смысла, а когда появилась возможность заиметь всё и сразу, ты бежишь, поджав хвост, размышляя о том, а не сбежать ли тебе, а не врут ли тебе. Потом же ты позволяешь себе судить других… Прислушайся к совету Менеса, Иван, а не к голосам прошлого.
– А если они говорят правду? – возразил тот.
– Правду? – удивленно вскинула брови египтянка, ухмыльнувшись. – Правда сейчас вокруг тебя. Оглянись, – развела она руками. – Источник, тебя зовущий, – это правда. Этот камень, – она показала черный камень, висевший на ее шее, – указывающий на тебя, – правда. А то, что ты слышишь, лишь дела давно минувших дней.
– Разве не ты говорила, что я всё вспомню? А твой дядя даже ждал этого.
– Ты вспомнишь вне зависимости от моего желания. – Кайя отступила к двери. – Но смысла в этих воспоминаниях не будет. Правду говорит лишь Источник, и ты его отчетливо слышишь. Вот и слушай планету, наставляющую тебя, а не голоса из прошлого.
– Ты боишься, что я что-то вспомню? – нахмурился Иван.
– Я не боюсь, это ты испугаешься, – покачала женщина головой. – Испугаешься и ничего не поймешь, но сделаешь глупые выводы, которые приведут к последствиям.
– К каким?
– Не знаю, на что способна твоя глупость и твой страх, – пожала она плечами. – Даю тебе совет: не слушай воспоминания, не обращай на них внимания, сосредоточься на Источнике. Тебе еще к нему пробиваться через тернии.
– Уф, – Громов вытер лоб рукой, – ты теперь меня заинтриговала. Что же там такое-то? Может, сама расскажешь?
Глеб, прищурившись, рассматривал Ивана. Что-то в нем вдруг его насторожило.
– Пойду проветрюсь. Душно что-то. – Громов спешно вышел из купе. Ему и правда стало очень жарко.
– Что это было? – спросил Силов, посмотрев на Кайю, наблюдавшую за Иваном, медленно идущим по узкому коридору. – Я думал, ты его вот-вот убьешь к чертям.
– Просто он напомнил мне того, кем был когда-то.
– Я думал, твой учитель был тебе дорог. Анхамон этот. Разве нет? – …Нет, – прошептала Кайя, садясь напротив Глеба. – Во всяком случае, не все его сущности, а с единственной третьей мне довелось пообщаться лишь в самом конце.
– Что там случилось двадцать с лишним лет назад? Почему не довели мужичка в водичке поплескаться?
– Источник еще спал.
– Тогда зачем вы к нему ходили?
Фэро молчала, уставившись в пол.
– Каким-то образом он звал Анхамона, и нам пришлось идти. Пускай и к алым его водам.
– Но что-то пошло не так?
– Можно и так сказать, – кивнула египтянка. – Дошли до входа в Источник… Там всё и закончилось.
Силов молча смотрел на нее и терпеливо ждал продолжения, хотя не очень понял, о каком Горизонте шла речь.
– Подоспели враги, и началась мини-бойня, в которой Анхамон и погиб, а с ним и предводитель врагов, –
