Наступил следующий день, и светлое небо осветило взошедшее солнце. Казалось, что все печали и тревоги остались позади. Даэва шла по коридору в комнату дочери, ожидая увидеть в ее серо-голубых глазах перводушу истинного хранителя. Войдя внутрь, она сначала распахнула шторы, впуская солнечный свет. Подойдя к кроватке, она легонько коснулась лица спящего ребенка. От этого прикосновения Эваларин проснулась и открыла глаза. Императрица вскрикнула и тут же закрыла рот рукой, отшатнувшись от кроватки. Удивленный взгляд изумрудных глаз принцессы дома Ран смотрел на мать, на чьем лице застыла маска ужаса.
Спустя пару минут в комнату зашел Ивалиран и подошел к императрице.
– Почему ты кричала, мам? – осторожно спросил мальчик. – Что-то случилось?
Женщина подняла глаза на сына и кивнула:
– Посмотри сам и поймешь.
Ивалиран подошел к кроватке сестры и заглянул внутрь. Изумрудные глаза приковывали все внимание, завораживали своей глубиной и сокрытой внутри тайной. Как ни старался, он не мог разглядеть суть души, сокрытой в этом крохотном теле, но ночной кошмар стал реальностью.
– Почему они зеленые, Ивали? С частицей твоей перводуши они должны быть светло-серыми, как и твои? Разве нет? Что это значит?
– Лишь то, что они зеленые и на дворе Эра Перемен. – Принц повернулся к Даэве. – Цвет не имеет значения, мам. На острове Марс Источник родит лишь души хранителей. Никакой чужак не может получить тело марсианина, и ты это знаешь. Возможно, – снисходительно улыбнулся Ивалиран, снова посмотрев на сестру и попытавшись разглядеть душу, – в мир вернулась очень древняя душа, старая как мир. – К своему удивлению, он ничего не видел, только синеватое сияние, источающее холод.
– Ты, может, и перводуша Марса, Ивали, – поднялась с кресла императрица, – но ты еще и мой сын. Я знаю, когда ты лжешь. Даже если ты и пытаешься меня успокоить. – Женщина подошла к картине, где был изображен Марс, парящий в космосе, а за ним вдалеке просматривалась обитель Творцов. – Перводуша приходила в дом Ран в начале каждого столетия последние семьсот лет. Отец или мать делились ею со своими потомками, отдавая малые части, как и завещал Авил I. Все лишь для того, чтобы трон вечно принадлежал одному роду. Даже частица перводуши была гарантией подчинения со стороны других домов… – Даэва криво улыбнулась, повернув голову и кинув обжигающий взгляд на сына. – Я знаю, что она отвергла твой дар. Видела, как оттолкнула руку. – Она повернулась к сыну, и вдруг лента, стягивающая ее длинные белоснежные волосы, развязалась и они рассыпались по ее плечам и спине. – Это видела лишь я. И теперь, сын, ты уязвим, узнай об этом хоть кто-то. Ты ведь хотел отдать ей половину… – она закусила нижнюю губу, – и лишился половины, вернул ее в Источник. Это значит, что ты не сможешь поделиться со своими детьми.
– Зачем ты мне это говоришь? – всплеснул руками мальчик. – Это не меняет того, что я перводуша Марса, и я займу трон. А она, – он кивнул на ребенка, – займет место Мастера над Хранителями. И не важно, какого цвета ее глаза или что за душу она получила. Никто не узнает, что ритуал не состоялся.
– Ты до сих пор не понял, – огорченно покачала головой Даэва. – Она не из дома Ран, я это чувствую… Ей не пройти испытаний, ей не откроются тайны рода. Никто не посвятит ее в них. Как бы мы это ни скрывали, ее раскроют.
– И?..
– Тебя убьют, – выдержав паузу ответила императрица.
– Что?! Что ты такое говоришь? – искренне возмутился мальчик. – Хранители не убивают себе подобных!
– Ты еще слишком юн, чтобы тебе открылась память твоей души, Ивали. – Даэва смахнула прядь волос с лица. – Созовут совет Домов и решат, что, если половина перводуши вернулась в Источник, допустить ее разделения и рождения вновь они не могут. Перводуша тем и ценна, что цельна и неделима. Ее знания, опыт и сила заключаются в этом. Авил семьсот лет назад отдал часть размером с каплю, и это сочли нормальным. Ты же… отдал половину.
– И об этом все знают… – прошептал ее сын, вспоминая, что даже хвастался этим перед десятками людей.
– Именно, – кивнула мать. – И они сделают исключение и убьют тебя… во благо. На трон взойдет Рэйлан Криг, или кто угодно из его вшивого семейства. – На лице Даэвы было отвращение, когда она говорила о доме советника ее мужа.
– И все-таки она может и пройти испытания, – возразил Ивалиран.
– Не может! – повысила голос Даэва, подходя к кроватке и беря руку дочери. Раскрыв ладонь девочки, она кивнула на нее: – Сравни со своей!
Ивалиран подошел ближе и увидел, что на руке его сестры уже были десятки глубоких линий, по числу превосходившие его.
– Ты не туда смотришь, сынок. – Она ткнула пальцем на странное, едва заметное сплетение линий на ладошке Эваларин. Именно тут, на подушечке большого пальца, был начертан хорошо различимый символ восьмиконечной звезды. – Ни одни врата этого дома не откроются ей, – прошептала Даэва, наклоняясь ближе к сыну, – Авил I ненавидел этот символ и любого, обладавшего им, считал врагом.
– Прохождение испытаний можно подстроить. Никто и не заметит. Традиции и порядки дома Ран для всех тайна за семью печатями. Есть только слухи и догадки. – Ивалиран подошел к туалетному столику, на котором стояла мамина коллекция хрустальных статуэток танцовщиц, и внимательно посмотрел на них. – Родите еще одного ребенка, – повернулся он резко к матери. – А она может избрать путь далекий от трона и миссии хранителей.
– Не подпускать к тайнам семьи и растить на выданье? – удивилась Даэва. – Эдакая принцесса-цветок? – Мальчик кивнул. – Что ж, союз с любым из домов пошел бы нам на пользу. Да и там сочтут за честь заполучить хотя бы часть перводуши. – Женщина устало потерла виски. – Рождение нового наследника в ближайшие два года вызовет подозрения… но ты прав. Это позволит сохранить власть… – Она задумалась.
– Что еще? – раздраженно спросил мальчик, чувствуя, как на него изнутри влияет своя же душа.
– Неизвестно, когда вторая половина твоей души соизволит прийти в мир и заявить свои права.
– Мне все равно, что будет после меня. Так же как и не важно, где мне придется родиться вновь. Я всегда буду править островом Хранителей. – Даэва осмотрела сына с ног до головы. – Но что скажет отец?
– Я найду способ донести до него нашу идею. Он слабый император, не под стать своим предкам…
– Тогда почему ты вышла за него?
– Я последняя из своего дома, последняя из Лэдов, и в мечтах я всегда видела на троне только представителей моего рода. – Она улыбнулась. – В твоих жилах течет кровь и Ранов и Лэдов, а значит, наследие моих предков продолжит существовать в веках.
Императрица подошла к зеркалу и собрала волосы. Еще раз посмотрев на сына,
