— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она, ведя меня к кровати. Мне хотелось возразить, но мама выглядела такой же хрупкой, как и когда боролась с раком. По телу разлился сильнейший страх потерять ее, и избавиться от него уже было невозможно.
— Тебе тоже, — ответила я и, усевшись на край кровати, ждала, пока мама разместится рядом. — Садись.
Мама послушалась, и мы устроились вдвоем как делали уже сотни раз прежде: когда в детстве мне было страшно или одиноко, или когда маме становилось хуже и я боялась оставить ее наедине на всю ночь. Я боялась, что она закроет глаза и больше никогда их не откроет. Поначалу мне было сложно подавить этот страх после того как я узнала, что она бессмертна и не исчезнет, пока не потеряет смысл существования, или пока Кронос не убьет ее. Я твердо решила, что буду бороться с ним до последнего и не позволю ему навредить людям, которых люблю.
Мы лежали, а время, казалось, остановилось. Пока мама гладила мне спину, я считала каждый ее вздох. На мгновение мне удалось забыть, что мы находились в Подземном мире, и я представила, что мы оказались в Нью-Йорке: обычные мама и дочка, такие же, как и все. К этому времени я бы уже поступила в Нью-Йоркский, или даже Колумбийский университет. Возможно, если бы мама не заболела, я бы встретила кого-нибудь, а Генри не разбил бы мне сердце, и мне не пришлось бы узнать каково это — жить в тени собственной сестры.
Я могла бы стать счастливой. Моя жизнь была бы банальной и короткой, а не запутанной и сложной. А когда бы я умерла, я бы попала сюда, стала бы еще одной душой среди многих других, за которых отвечает Генри. Ничего из уже случившегося не произошло бы.
Как бы мне ни хотелось этого, я понимала, что это всего лишь мечты. Я бы даже не родилась, если бы не Генри и Персефона. Что бы ни случилось, какой бы выбор я ни сделала, моя жизнь никогда не была бы простой. Даже если бы я никогда не знала, что боги действительно существуют, моя мать не пережила бы рак, и я была бы даже более одинока, чем сейчас.
С Генри моя жизнь совсем другая. Она обрела смысл. Однако никто и никогда не спрашивал меня нужна ли мне такая жизнь. Никто, кроме Джеймса.
И неважно, какой выбор я сделала, я не в состоянии соперничать с душераздирающей любовью Генри к Персефоне. А теперь она еще и рядом с ним…
Я перестала понимать какой выбор был бы правильным.
— Мам? — прошептала я. — Почему ты решила родить меня, если я всего лишь замена Персефоне?
Она открыла глаза и пару мгновений ничего не говорила. Мне уже показалось, что она не ответит, но мама поцеловала меня в лоб. — Неужели ты правда думаешь, что для меня ты лишь ее замена?
Я кивнула. Мне не нравилась эта мысль, но после всего случившегося, после всех пережитых страданий, я не могла думать иначе.
Мама вздохнула. — Если ты хочешь поговорить, то давай хотя бы переоденемся во что-то чистое.
Она соскользнула с кровати и исчезла в гардеробной. Я знала, что мама любит меня так же сильно, как и я ее, но чем бы все закончилось, если бы я провалила испытания? Она бы тоже отпустила мою руку?
Мама вернулась, держа в руках стопку одежды, и я неохотно слезла с кровати. Мои джинсы и свитер были безнадежно испорчены, поэтому я стянула их, и после взмаха маминой руки они исчезли.
— А теперь, — сказала она, пока я надевала пижаму, — расскажи, что тебя беспокоит.
Я не знала с чего начать. Все пошло под откос с самого момента моего прихода в Подземный мир, и сколько бы Ава и мама ни пытались убедить меня, что у Генри есть ко мне чувства, я этому не верила. Их просто нет. Потому что я не Персефона.
Хотя дело не только в этом. Есть еще много того, о чем мне хотелось рассказать, поэтому лучший вариант — начать все с начала. — Всю мою жизнь спланировали, — пробормотала я. — Мое рождение, мое воспитание, все, чему ты меня научила… ради того, чтобы пройти испытания, ведь так?
Мама медленно кивнула, будто не понимала, что в моих словах плохого. — Конечно, милая. Я хотела помочь тебе выиграть настолько, насколько могу, особенно учитывая, чем все закончилось для других девушек.
Я одернула край пижамной рубашки. — Ты знала, что кто-то попытается убить меня, но все равно отпустила меня в Эдем.
— Я… — Мама нахмурилась. Похоже, она все поняла. — Кейт, дорогая, я бы никогда не отпустила тебя, если бы не была уверена, что приняты все возможные меры предосторожности. До тебя лишь некоторые из нас следили за тем, как девушки проходят испытания. Когда появилась ты, все изменилось. Я настояла на твоей защите, и Генри полностью меня поддержал. Он хотел обезопасить тебя. Как и все мы. Вот почему рядом с тобой всегда кто-то был.
Мама не была тогда в поместье, но я каждую ночь встречалась с ней во снах. Я думала, что это подарок от Генри, шанс сказать маме прощай, и в какой-то степени так и было. Однако она настояла на том, чтобы я все рассказала, и я так и сделала… почти. Мне не хотелось упоминать моменты, которые привели меня к смерти.
Мама села позади меня и стала медленно расчесывать мне волосы, аккуратно распутывая колтуны. — Ты находишься под защитой с самого первого дня в Эдеме. Джеймс, Ава, София, даже Дилан и Ирен… все они были рядом не без причины. Частично, чтобы помогать тебе, но в основном — чтобы с тобой ничего не случилось. Мы повидали смерти одиннадцати девушек, и не думай, что мы бессердечны, и что нам все равно. Это не так, в особенности Генри. С того момента, как совет разрешил мне забеременеть тобой…
— Это решал совет?
— Да, — ответила мама, разделяя волосы на три прядки, а потом заплетая их в косу. — Любимая, помнишь, я рассказывала об этом? Генри решил сдаться, но я этого не хотела, поэтому, вместо того, чтобы искать другую девушку…
— Ты решила ее родить. — Я тяжело сглотнула, на глаза наворачивались слезы. — Я помню, что ты рассказывала. Но мама, ты забыла упомянуть, что я существую только потому, что совет собрал заседание и решил этот вопрос. — Я уставилась в потолок, тщетно пытаясь подавить в себе нарастающую боль. — Я лишь должна была стать женой
