Я вдруг вспоминаю о своем золоте. С ним надо что-то делать. Фогерен прав, переоценивать свою везучесть не стоит. Впрочем, здесь я могу лишь надеяться на то, что перетряхивать мои вещи никто не станет. Хотя в разговоре с графом я умудрился не поинтересоваться, имеет ли он какое-нибудь отношение к Серой Страже, но относительно того, кому принадлежит этот, с позволения сказать, гостеприимный дом, сомнений не испытывал. Ладно, допустим, здешние обитатели не страдают излишним любопытством, и к сданным на временное хранение мешкам и оружию никто не прикоснется. Но ведь скоро мы двинемся дальше. На нас снова могут напасть в пути — мы ведь до сих пор не знаем, кто стоял за бандитами. И хорошо было бы знать, куда направляется барон. Вряд ли Мелата — конечная остановка его путешествия. Допустим, Фогерен направляется в столицу, где у него наверняка имеется собственный дом. Наверное, можно было бы отправить туда мою скромную посылочку здешней почтой. Ничего, если она будет добираться до Тероны несколько месяцев — главное, чтобы не потерялась. Вариант крайне рискованный. Впрочем, отправить эту посылочку Медведю будет ничуть не лучшем решением. Меньше шансов, что потеряется в пути в силу меньшего расстояния, но больше — что Барен или еще кто вскроет ее раньше, чем я за ней приеду или затребую ее почтой. Опять же, во втором случае ее можно и не дождаться. Пожалуй, стоило закопать золото где-нибудь на пути сюда — например, у того огромного камня, указывающего на Мертвый тракт. Теперь проделать трюк с закапыванием на виду у всех вряд ли получится. Интересно, можно ли с моими нынешними бумагами открыть счет в каком-нибудь мелатском банке? Причем так, чтоб об этом не мог пронюхать никто из нынешних попутчиков? Тоже вряд ли.
Так ничего и не придумав, я забираюсь в постель. Авось, повезет и получится выспаться.
Около полуночи возвращается Хонкир. Говорит, что часа через три меня разбудят — надо будет подменить Киртана до утра. Прежде чем накрыться с головой одеялом, он добавляет, что завтра будет длинный день. Господа рассчитывают к ночи добраться до Мелаты, так что выезжать придется на рассвете. Но меня это устраивает. Это значит, что продолжение разговора с Урмареном откладывается самое меньшее до завтрашнего вечера, если не дальше. Хотя эстафету вполне может перенять господин барон. Хорошо бы бессонница к нему сегодня не заглядывала.
Хонкир разбудил меня, когда край неба лишь только начал светиться. Киртан, конечно, рад, что у него будет дополнительная пара часов отдыха. Сон отпускает меня неохотно, но я занимаю пост в прекрасном настроении. Во-первых, судя по взгляду Киртана, ничего он днем не слышал и не видел. Дрых как убитый. Во-вторых, не знаю, когда господин барон улегся, но спит сейчас как младенец, что тоже очень хорошо. Значит, мое вынужденное предутреннее бодрствование не будет омрачено задушевными разговорами. Кстати, спит барон один. Высыпается перед долгой дорогой, соблюдает приличия или им с маркизой просто неуютно находиться в одной постели под такой крышей? Или все-таки у них чисто деловые отношения, замаскированные под страстный роман на грани допустимого?
Мои мысли снова возвращаются к Урмарену. Вот же сукин сын, а? Если бы не он, я бы, возможно, попрощался бы с Фогереном в Мелате — несмотря на всю его признательность за спасение. Очень уж мне не нравятся последние события. А теперь что делать? Что делать, что делать… Ждать.
Вопреки ожиданиям, утренняя возня оказывается весьма скоротечной. Казалось, этаж еще только наполняется гулом голосов и хлопаньем дверей, как вдруг мы все оказываемся во дворе, занятые последними приготовлениями перед выездом — нет только графа. Даже барон и маркиза, хоть и бежали впереди всех, уже здесь. Наконец и Урмарен появляется на крыльце, обнимается с кем-то из провожающих и взлетает в седло с неожиданной легкостью.
Вскоре мы покидаем Рекан. К востоку от города лес словно не решается приближаться к тракту, и Рекан, несмотря на отсутствие домов выше трех этажей, окончательно исчезает из виду, лишь когда мы удаляемся от него на добрые четыре тиги.
Теперь наша кавалькада движется заметно быстрее. Сказывается отсутствие тихоходных попутчиков, да и хорошая видимость тоже играет свою роль — деревни не появляются в поле зрения так же внезапно, как прежде. Нет, их видно издалека. Впрочем, разглядывать там особо нечего — отличаются они друг от друга разве что числом домов да планировкой улиц, а от виденных прежде — тем, что размещаются в основном в стороне от тракта. Гораздо больше напрягают едущие навстречу или догоняемые повозки да всадники. Потому у всех под рукой готовое к бою оружие. Очень уж свежо в памяти последнее нападение.
Солнце тем временем уверенно подбирается к зениту.
Похоже, Рекан все-таки центр для округи не только на бумаге — чем сильнее мы удаляемся от города, тем реже встречаются деревни, тем гуще и шире, и ближе к тракту леса по обе его стороны. Наконец местность становится подозрительно похожей на ту, где на нас напали в первый раз.
Барон подает знак — ехать медленнее. А тревожные колокольчики где-то в моем мозгу начинают понемногу позвякивать, и я машинально проверяю, легко ли револьверы выйдут из кобуры. Моему примеру следуют все, кто заметил это. Тракт впереди резко заворачивает вправо, скрываясь за деревьями. Вдруг откуда-то спереди доносится грохот выстрелов и крики. Но прежде чем граф и барон приходят к какому-либо решению, стрельба вдруг стихает.
И тут граф командует «вперед», и мы устремляемся вперед.
Нам открывается страшная картина — дорога, устланная трупами — человеческими и лошадиными, в отдалении стоит большая повозка с откинутым сзади тентом. Среди убитых ходят чужаки с оружием, одетые по-наемничьи. Переворачивают тела, вглядываясь в лица своих жертв. При виде нас они хватаются за оружие, но у многих оно разряжено, а времени на перезарядку уже нет — как и на то, чтобы схватиться за саблю или меч. Мы же были готовы открыть огонь еще до того, как увидели их…
Спустя минуту или даже меньше все кончено.
Но на этот раз у нас нет убитых, всего один раненый, причем легко, и есть пленные. Только двое, но зато живые и даже почти целые.
