«Тангаста» проходит створ маяка, капитан с мостика машет человеку, вышедшему на балкон почти у самого основания каменной башни. Фонарь на вершине башни мягко мерцает зеленоватым светом. Луч растворяется в сером предрассветном небе, но на душе почему-то становится спокойнее.
Улучив момент, когда к Урмарену подходит капитан, удаляюсь от его светлости вдоль борта в сторону кормы. Благо, по верхней палубе можно перемещаться достаточно свободно. Это в машинное отделение нас попросили не заходить, в трюм не заглядывать, да и кубрик, по возможности, не покидать. Интересно, нет ли у нашего капитана какого-нибудь не слишком законного груза? Впрочем, это его личное дело. Главное, в случае чего не оказаться его сообщником.
Обхожу кормовую надстройку, напоминающую небольшой сарай, зачем-то обшитый железом и украшенный круглыми иллюминаторами. У «Тангасты» явно военное прошлое, думаю я, замечая в настиле палубы детали, не слишком уместные для грузового судна. Когда я начинаю обратное движение в сторону носовой части по другому борту, краешек солнца выглядывает из океана там, где с ним сходится небо.
Что ж, графа можно поздравить — он хотел встретить рассвет в открытом море, и у него это получилось.
Экипаж у «Тангасты» небольшой, и все при деле — или отдыхают внизу. Зато пассажиры — то есть мы — на палубе, похоже, уже все. Что ж, рассвет в океане — это действительно впечатляющее зрелище. Особенно, если видишь его впервые. А оставшийся позади берег становится все более тонкой полоской.
Граф и барон что-то обсуждают с капитаном «Тангасты» — возможно, нам придется высаживаться не в порту, а в каком-нибудь диком месте. Маркизе этот разговор явно неинтересен — дама покинула мужчин и неспешным шагом движется к противоположному борту. То есть мне наперерез.
Служанок маркизы не видно — видимо, им — от греха подальше — запретили подниматься на палубу без особой надобности. Но она не одна. За маркизой тенью держится Ксивен. Его напарник, похоже, отправился вниз — по крайней мере, я его поблизости не вижу.
Демон ее пережуй, говоря словами графа. Чего ей стоило просто отойти на десяток шагов и любоваться волнами, не переходя на этот борт? Однако спасаться бегством уже поздно. Придется подойти и поздороваться.
— Доброе утро, ваша светлость.
— А, Таннер… Доброе утро, — на ее лице появляется рассеянная улыбка. То ли еще толком не проснулась, то ли слишком погружена в свои мысли. Делаю шаг в сторону, чтобы продолжить свой путь, не задев ее, но маркиза останавливает меня.
— Скажите, Таннер, вы бы спасли жизнь Венкриду на той лесной дороге, если бы не состояли у него на службе, а просто ехали вместе с нами?
— Думаю, да.
— Почему?
— Потому что я бы ехал с вами, а не с теми, кто на нас напал, — пожимаю плечами — по-моему, это очевидно.
— Но вы бы думали о спасении собственной жизни в первую очередь?
— Скорее всего, ваша светлость. Но уцелеть в одиночку в той ситуации было сложно. Кроме того, барон Фогерен успел мне понравиться, и мне бы не хотелось иметь его смерть на своей совести.
— А если бы мы не были знакомы? Просто оказались бы попутчиками?
— Ваша светлость, надеюсь, вы не сожалеете о том, что он остался жив?
— Конечно же нет!
Кажется, я зря задал этот вопрос. Одна неосторожная фраза — и вот она уже готова метать молнии. Надо гасить эту вспышку праведного гнева — и немедленно.
— Прошу прощения за подобную вольность, но ваше любопытство должно было иметь под собой какие-то основания… Пожалуй, лучше я просто отвечу на ваш вопрос. Дело в том, что я не знаю, как бы повел себя, будь я, к примеру, на службе у тех торговцев, если бы при этом не был знаком с бароном. Ведь у меня были бы обязательства перед нанявшими меня. Если бы я просто ехал вместе с караваном, то, наверное, все же держался бы поближе к барону — просто потому, что в этом случае мои шансы выжить были бы выше. И — да, постарался бы спасти ему жизнь. Но не награды ради, а чтобы уцелеть самому. Я удовлетворил ваше любопытство?
— Да, — легкий кивок, — я услышала, что хотела.
— Ваша светлость, это как-то изменит ваше отношение ко мне?
— Да, — в ее улыбке нет ни недавней ярости, ни прежней задумчивости, — причем в лучшую сторону.
Час от часу не легче. Был бы я дворянином да не было бы рядом барона… Но нет первого, зато есть второе. Плюс масса иных нюансов, при которых даже неправильно понятый взгляд может быть чреват.
— Я могу иди?
— Да, конечно, — она отворачивается и смотрит на океан.
Заметив Ладера, присевшего на какой-то ящик, направляюсь к нему. Ксивен перемещается поближе к хозяйке, но все же держит приличную дистанцию. Надеюсь, это ничего не значит.
— А, Таннер, — мой лысый знакомец явно рад меня видеть, — как тебе на корабле?
— Да так себе, — подхватываю шутливый тон, — скучновато, да еще и качает, но хотя бы из-за куста никто выскочит.
— Это верно, подходящее место для засады в море найти сложно.
Разговор обрывается, едва начавшись — граф уходит с капитаном, и Фогерен взмахом руки требует меня к себе. Оглянувшись, успеваю заметить, что маркиза тоже покинула палубу.
— Господин барон?
— Как спалось, Таннер?
— Замечательно, — отвечаю я. Все-таки любопытно, почему я не волновался на берегу насчет морской болезни? Знал, что у меня ее нет? Впрочем, мы в плавании меньше суток, и море пока что выглядит совершенно спокойным. Кто знает, что будет завтра или даже нынче вечером…
— Скажите, господин барон, как долго мы будем плыть?
— Вы куда-то торопитесь, Таннер?
— Нет, но вынужденное безделье переносится легче, если знаешь, что оно четко ограничено во времени.
Фогерен пожимает плечами — видимо, это утверждение кажется ему спорным.
— Капитан Менален сказал, что до Тулары, куда мы направляемся, его посудина обычно добирается дней за восемь-десять. При отсутствии встречного ветра, конечно же. И при условии, что хватит топлива для машины.
— А что,
