А посему будем пользоваться тем, что уже есть. Прокатимся? Еще как! Я отломила мохнатую еловую лапу, оседлала ее и оттолкнулась. Йо-хо! В лицо летел потревоженный снег, ветер свистел в ушах, рвал волосы, мимо проскакивали одиночные елки – вжик, вжик… Влево – вправо. Главное, не влепиться в какой-нибудь валун. Влево-вправо… Трамплин – о-о-о-у-у! Сердце выскочило из груди и покатилось где-то сзади. Озеро стремительно приближалось, уже был виден дом с загнутой крышей и бревенчатой террасой. Тпр-р-ру… Ноги гулко стукнули в террасу, качнулись оранжевые фонарики на перилах, в открытом камине сердито взвился огонь. Приехали.
Я поднялась на ноги и отряхнулась, попутно проверяя, не отвалилось ли что по дороге. Во всяком случае задницы не чувствую – трамплин был лишним. От дома озеро было видно как на ладони. Сквозь прозрачную толщу льда просвечивала водная темень, на кипенно-белом берегу ни следа. И где же его носит? Сзади хрустнул снег, затылок обожгло злым дыханием. Меня грубо сгребли за шкирку и развернули. Взгляд бешеный, в жар бросило моментально, несмотря на собачий холод.
– Ты меня что, преследуешь? – спросил Базиль тем тоном, когда ответ явно не требовался.
– Мне…
– Очень надо, да? Как обычно, больше всех.
– Да, – заискивающе улыбнулась я, хоть на него это никогда не действовало. – Удели минутку, я сразу уйду и перестану тебя беспокоить.
– Я знаю другой способ. Более надежный.
Шею словно утюгом погладили, я дернулась и плюхнулась в снег. Достал! Нет у меня больше времени на реверансы.
– Слушай, – с любопытством спросила я, – почему ты всегда против, что бы я ни просила – хоть воды попить, хоть Луну с неба?
– Ты меня раздражаешь.
– А от остальных четверых ты, значит, в восторге?
Базиль ухмыльнулся. Так я и думала. Никакой любви между пятеркой нет. Может, когда-то давно они и были близки, но не теперь. Остались стабильные партнерские отношения и спокойствие, какое неизменно чувствуешь рядом с людьми, с которыми знаком целую вечность. Правда, доверием там не пахнет – как минимум один себе на уме, а другой подозревает в этом всех.
– Девочку с тьмой можно узнать в верхнем Потоке, верно? – Я поднялась на ноги и отряхнулась снова. – Существуют отличительные черты, особые способности. Нечто… примечательное. И ты знаешь что.
– С чего ты взяла? – криво усмехнулся Базиль.
Или сейчас, или никогда. Три, два, один…
– Ты долго общался с Энни.
Усмешка стерлась с его лица, в глазах запылали все костры инквизиции разом. Я права, он – тот самый Дэн… Ржавый медальон, книжка покусанная – только руку протянула, враз люк захлопнулся. От стихов Байрона, ее любимых, впал в кому. Сразу ясно – в точку угодила! Больную.
– За два месяца она должна была что-нибудь рассказать, – продолжила я, – при ваших… близких отношениях.
– Какого… – Базиль выдохнул, будто силился взять себя в руки, – черта ты к ней полезла?
– Могу и лезу. Приобщаюсь к истории.
Волосы рванул ветер. По ощущениям – чуть скальп не снял… Психует.
– А она влюбилась по уши, – хихикнула я с непонятно откуда взявшимся садистским удовольствием. – Все мысли были о тебе. Одна мне особенно нравится – о том, что с тобой она ничего не боится. До нее даже перед смертью не дошло. Такая дурочка наивная…
Яростью окатило как из ведра, в шею вцепились железные пальцы.
– И ты решила, что после этой дивной речи у тебя останется какой-то там шанс?
– Что ты, – прохрипела я. – Раз ее не пожалел… Куда уж мне…
– При чем тут жалость? Они нас чувствуют инстинктивно, желание уничтожить рождается само по себе. Рано или поздно.
– Ну, ты ее опередил. Молодец!
Хватка чуть ослабла, но порадоваться не получилось. Когда волокут к озеру, а внутри растекается неестественно дикая слабость, предельно ясно – это не к добру.
– Знаешь, в чем ирония? – не унималась я. Главное, представить, что моя шея вовсе не моя, и никто не пытается меня придушить. – Энни тебя спасла, а ты ее убил.
– Не я.
Оправдывается? Есть шанс на пару брошенных в сердцах подсказок…
– Собственными руками убить или подстроить – невелика разница, – с трудом выговорила я, чувствуя, как утекает прочь энергия. Чтоб он подавился! – К аборигенам сам вытащил.
Базиль замер, и я вместе с ним. А какие еще варианты? Разве что свою голову оставить ему!
– Надо было бросить ее в хижине? – процедил он. – Заживо гореть?
Лед подозрительно хрустел, стрелял трещинами, несколько секунд, и лопнет. До берега недалеко, но не доплыву. Не дадут.
– Благородно, ага. Лучше под стрелы и поцеловать. Конечно, мечты милых девочек должны сбываться.
Кроваво-красным импульсом чуть не расплющило, снег стал странным, блестящим, натуральные звездочки… Силы таяли, шею жгло невыносимо.
– Что за сияющую деву они искали? – прошептала я. Не помирать же без ответа!
– Тотем племени, – донеслось словно сквозь воду, или на самом деле сквозь нее. – Пропал накануне, во время нашего визита. Плохо охраняли. На дне речки ему и место. Им всем тоже. Там и оказались. Нечего к ней лезть, ни этим, ни тебе, никому…
Следом донеслось тихо, но жестко и четко:
– Остынь!
Воздух вернулся, я рухнула на лед рядом с зияющей дырой. Все-таки он лопнул.
– Если ты решил ее прибить, то давай не у меня.
Ничего себе тон. Таким можно лес валить. Целыми массивами. Базиль с отвращением стряхивал с себя остатки моей энергии. На веранде, невозмутимо облокотившись о перила, стояла Иллит.
– Да и стоит ли, – уже с обычным равнодушием сказала она. – Сама там угробится. И от Тео никаких претензий.
Базиль коротко ей кивнул, подхватил меня под локоть. Дома доест? Голова закружилась, и мир заодно. Алые всполохи, обжигающие брызги на коже. Липкий, вязкий воздух – вдыхать одно мучение. Белизна ослепила, оплела паутиной, помехами зашумели серые линии, сливаясь в прорванный насквозь лабиринт. Воронка танцевала, скалилась каждым изгибом. М-м-м… Граница?..
– Это так мило, – пробормотала я, – что ты меня проводил.
– Тебе жить надоело? – мрачно спросил Базиль.
– Да, – согласилась зачем-то, пока не передумал. – Пойду угроблюсь, хорошо?
– Еще раз тебя увижу… – Он сжал мой несчастный локоть со всей силы, казалось, хрустнет. Пополам. – Ищи, что велели, и уматывай. Наделенные тьмой умеют появляться где угодно в любом мире и менять их по своему желанию.
О! Чертова Киса!..
– Пошла вон.
– И этой муки нет сильней: конца любви, надежд, желаний… – прокричала
