– Я повторяю вопрос, коллега. Как мне вас понимать прикажете, уважаемый? – академик повторил вопрос, обращаясь уже лично к Зотову. – Неподчинение приказу. Самовольное изменение графика экспедиций. Смертельный и прекрасно при этом осознаваемый риск. Я хочу знать, с чем связан подобный вред.
– Простите, коллега, но вреда для НИИ я никакого не причинил. – Профессор ответил тихо, но твердо, глядя прямо в глаза Яковлеву. – Я, в конце концов, заведующий биологическим сектором брагинского отдела и, согласно правилам, могу самостоятельно решать…
– Я это знаю! – Академик несильно, но тяжело хлопнул ладонью по столешнице. – Не напоминайте мне правила Института, которые я большей частью сам и написал. Вопрос состоит в другом.
Яковлев взял паузу, помрачнел.
– Да, Игорь Андреевич. Вы действительно заведуете биологическим отделом. Это я тоже помню. Кроме того, я прекрасно знаю вашу работу и ваши организаторские качества. Поэтому и спрашиваю про вред.
– Я вас не понимаю, коллега.
– А я думаю, прекрасно понимаете. Профессор Зотов, что прикажете мне делать в случае потери такого специалиста? Что, я вас спрашиваю? Кто сможет заменить вас, друг мой, на этой должности, продолжить вашу работу? Если вы не думаете о себе, не думаете о друзьях, сыновьях, то подумайте хотя бы об Институте! – Голос академика набрал знакомые, громыхающие стеклами в шкафах ноты. – Не говоря уже о том, что вы мой старинный товарищ и что у вас есть два сына, и никого из нас вы даже не потрудились известить об экспедиции? Это ли не вред?
– Вред, уважаемый Виктор Николаевич, состоит совсем в другом. – Зотов приподнялся, и его голос тоже обрел твердость и уверенность. – Вред НИИАЗ – назначать сотрудникам срок действительной работы в две недели полевых исследований. Вред – запрещать опытным, проверенным сталкерам сопровождать мои экспедиции. Вред – при любой возможности загонять нас, ученых, в кабинеты, в то время когда настоящая работа возможна только там, в Зоне. И до тех пор, пока вы будете таким образом вредить, я не стану подчиняться вашим приказам, коллега. Это вы должны подумать об Институте, Виктор Николаевич. Я-то о нем как раз думаю.
– Игорь Андреевич, дорогой вы мой человек. Поймите же, что вы незаменимы. – Яковлев с досадой отшвырнул от себя папку с отчетом отдела безопасности. – А вот здесь черным по белому написано, что вы столкнулись с превосходящей группой вооруженных бандитов, причем состоялся бой. Попали под Прилив. Забрались в неразведанный участок Зоны!
– Мой ассистент Мирошенко тоже был незаменим, академик, – голос Профа дрогнул. – Незаменимой была профессор Мари Лёпен, убитая бандитами. Во дворе вашего главного здания стоят обелиски, которые никто не посмеет снести. Любая фамилия на них принадлежит незаменимым людям! Вы слышите меня, коллега? Каждая! И не смейте меня так называть. Я не лучше их ни в чем. Запомните это, уважаемый Виктор Николаевич.
– Приказ за номером девятьсот шестнадцать по биологическому отделу. – Яковлев разом успокоился и передал Зотову листок. – Потрудитесь ознакомиться и расписаться.
Проф пробежал глазами строчки приказа, кивнул и, достав ручку, аккуратно вывел: «Ознакомлен, но не согласен», поставив размашистую подпись.
– Ваше право, Игорь Андреевич. Тем не менее я вас официально этим приказом отстраняю от работы на полгода. Это ущерб для нас, разумеется, но у меня нет другого выхода. Тем более что у вас уже должен быть академический отпуск, который вы упорно не хотели брать. Ваш пропуск на блокпостах в Зону недействителен на этот срок. Оплату за шесть месяцев зачислит бухгалтерия, я распорядился.
– Хорошо, коллега. – Зотов кивнул. – Я вас понял.
– Теперь вы. Ассистенты, надо полагать. – Взгляд Яковлева переместился на нас. – Те самые, которых Игорь Андреевич так и не потрудился мне представить во время экспедиции. Однако. Семенов Андрей Владимирович и Архипова Алена Андреевна. Вот так встреча. Впрочем, я уже догадался, кого именно увижу, сразу после сообщения из Зоны.
Яковлев вышел из-за стола и подошел к окну, отодвинув штору.
– Перестрелять свору головорезов, вдвое превышающую числом состав экспедиции, и обойтись при этом без потерь. Взять одного, к сведению, тоже сталкера, в плен. Забраться в ПГРЭЗ под предлогом помощи профессору, когда все заявления и просьбы я зарезал на корню. Провести экспедицию новыми путями и в те районы, куда доступ ранее был неизвестен. Догадаться было не сложно.
Академик повернулся к нам, вздохнул.
– Я не знаю, как с вами разговаривать теперь, Лунь и Хип. Я был бесконечно, бесконечно рад, когда вы, сталкер, добровольно передали Институту огромное количество ценного материала и готовили сотрудников, записались в штат. Я думал, что теперь у меня есть специалисты, которые знают Зону изнутри и способны обучить этому других, будущих специалистов. Но вы тоже полезли под пули и аномалии.
– Виктор Николаевич, я много раз говорил о том, что мои семинары и лекции бесполезны. – Я тоже встал и задвинул стул. – Способом, который вы мне дали, невозможно никого обучить. А погубить – запросто. Я не настолько хороший сталкер, каким вы меня считаете, это просто факт. Но я берусь сопровождать экспедиции лично, чтобы вы не отправляли на смерть людей, которых я якобы подготовил.
– Вы не правы, Лунь. – Яковлев покачал головой. – Выживаемость подготовленных вами групп выше. Потому я и запретил вам выход в Зону. Вы нужны здесь.
– Но разрешили другим. – Я почувствовал злость. – А что выживаемость выше, это вы рассказывайте не мне. Это не означает, что те люди, которых я готовил, выжили. Мы с вами оба прекрасно понимаем, что это означает лишь то, что некоторая часть моих стажеров возвращается. Часть! Я видел их, моих слушателей. В большинстве своем это пацаны и девчонки двадцати – двадцати пяти лет! Там в основном молодежь из выпускников и военные контрактники. Как мне им рассказывать про Зону, когда я заранее знаю, что половина из них не переживет там и года? Как, Виктор Николаевич?
– Между прочим, он прав, – заметила Хип.
– А мне что вы прикажете делать, сталкеры? – Гавриил навис над столом могучей глыбой. – Думаете, мне не жжет горло эта мысль? Где я еще найду проводников для экспедиций? Кто их еще подготовит? Зоны растут, гибнут города, пропадают специалисты. Это война, Лунь! В которой мы должны победить, остановить это, и ты нам в этом помогаешь. Твои группы выживают лучше, Лунь. Выживают лучше, черт возьми, и этого достаточно.
– А я не хочу, чтоб они выживали лучше, академик. Я готов вести их лично, там, а не идиотской лекцией в теплой, сухой аудитории с картинками. Раз уж иначе нельзя, тогда дайте мне полевую работу, в конце концов!
– Не дам, – громыхнул голос Яковлева. – И думать забудьте, старший
