Как он оказался в моем.
– Тьфу!
Я выплюнул горький осадок, облепляющий язык, развеселив своего хозяина.
Вошла Ифрит и поставила передо мной стакан с водой. Моти отобрал у меня чашку, накрыл ее блюдцем и быстро перевернул.
Что за черт?
Когда он начал крутить чашку, я заметил, что он внимательно смотрит на липкий осадок.
Тассеография!
Я слышал о ней от своей бывшей девушки, но сам никогда не видел. Гадание на кофейной гуще – один из старейших обычаев Ближнего Востока, восходящий к восемнадцатому веку. Когда человек допьет кофе, изучают форму и очертания оставшегося темного осадка. Считается, что так можно узнать о прошлом, настоящем и – что особенно важно для меня – будущем того, кто пил этот кофе. Очень любопытно, особенно учитывая, что мое будущее читает по кофейной гуще глава службы безопасности туристического агентства.
Моти поставил чашку и поцокал языком.
– Заки! – крикнул он. – Заки! Заходи и прихвати планшетку!
Планшетку. Где мы? В Средневековье?
Почти немедленно через стену слева от меня вошел еще один парень. С виду твердая стена, когда он проходил сквозь нее, «размягчилась» и обогнула его, как вода. Вначале я решил, что это проекция, но никакого красноречивого мерцания не было. Меня также заинтересовало, почему Ифрит предпочла пользоваться дверью, если могла просто пройти сквозь стену.
Может быть, театральный эффект. Да что же это за турагентство?
Человек по имени Заки подошел к столу. Рослый, с большими руками и с длинными, до плеч, русыми волосами. Одет он был во все черное: черная рубашка на пуговицах заправлена в облегающие черные джинсы, на ногах – блестящие черные мокасины. Лицо у него было круглым и плоским, как блин. И мягким, хотя взгляд – пристальный, жесткий, который не дрогнул, когда он протянул Моти металлическую планшетку. В реальной жизни я никогда не видел такую древность.
Моти усмехнулся, видя мое нескрываемое удивление.
– Простите. Мы здесь немного старомодны. – Он по-мальчишески ласково погладил планшетку, блестя глазами. – Я люблю старые вещи. Бумагу и ручку гораздо трудней украсть, чем биты и байты. – Он помолчал, прежде чем продолжить: – Ты слышал, что он сказал, Заки?
Заки небрежно ответил глубоким баритоном:
– Да, слышал.
Моти тем не менее повторил:
– Он сказал, его пытаются убить.
Заки пожал плечами. Он подошел к принтеру и сказал:
– Cigariot.
Появилась пачка сигарет «Тайм», левантийский табачный ретробренд, входивший в моду у хипстеров. Заки вынул из пачки сигарету и повертел в руке.
Моти посмотрел на меня.
– Йоэль, я вам верю. – Не меняя направления взгляда, он спросил: – А ты ему веришь, Заки?
Заки обдумывал ответ ровно столько, чтобы я неловко заерзал. Он снова покрутил сигарету в пальцах. Суетливые люди заставляют меня нервничать.
– Да, – сказал он. Голос у него был такой низкий, что в другой жизни он мог бы стать оперным басом.
Моти пролистал несколько исписанных листков настоящей бумаги, пока не нашел чистый.
– Заки, карандаш!
Заки нисколько не обиделся (мне-то казалось, что человек такого сложения должен рассердиться на резкий приказ). Но Заки запустил пальцы в длинные волосы у себя за ухом, достал желтый карандаш и пустил по поверхности стола к Моти. Тот остановил его кончиком указательного пальца и взял в руку.
– Прекрасно. Происхождение запланированного устаревания, – сказал Моти, глядя на приспособление для письма. – Люблю старые вещи, наверное. – Он помолчал, прежде чем продолжить. – Так куда вы сегодня направлялись?
– В Коста-Рику. – Он сделал запись на своей планшетке. – Моя жена Сильвия была уже там…
– Ваша жена? – перебил он. – Значит, это было путешествие ради удовольствия?
– Да. То есть отпуск с женой. – Еще одна запись. – Она вылетела за пару часов до меня.
– Неприятности в раю?
Моти подмигнул.
– Что? – озадаченно спросил я.
– Простите, мы, турагенты, часто отправляем людей в отпуск. Ну и приобретаешь – я бы сказал – особый нюх на такие вещи.
– Да. То есть нет. Я хочу сказать… черт, да меня пытаются убить, а вы расспрашиваете о моем браке? Слушайте, я сейчас должен быть в Коста-Рике с женой. Я отправился в ТЦ, сел в вестибюле, а в следующее мгновение понял, что меня пытаются убить!
Он наклонил голову, с любопытством глядя на меня.
– Йоэль, у меня два вопроса. Первый: кто пытается вас убить?
Отлично, Йоэль, сосредоточься. Сейчас тебе нужны самые простые вещи. Уйти от убийц. Добраться до Сильвии. Чем дольше этот парень тебя допрашивает, тем больше у тебя времени, чтобы обдумать, как и что сделать. Но думай быстро.
– Вы мне не поверите.
Моти снова затянулся. Выдохнув дым, он сказал:
– А вы рискните. Я слышу много странного. – Он допил свой турецкий кофе и вернул чашку на керамическое блюдце, вверх дном. – Но постарайтесь, чтобы странные вещи, которые вы говорите, соответствовали логике, – продолжал он с улыбкой, – потому что я пойму, лжете вы или нет.
У меня появилось ощущение, что речь идет не о нано в комнате, которые, несомненно, сканировали меня, пока мы сидели тут и разговаривали.
– Хорошо.
– Итак, первый вопрос, Йоэль Байрам. Кто ваш будущий убийца?
– «Международный транспорт», – ответил я, громко сглотнув. – Вот кто.
Моти уставился на меня очень по-деловому. Через несколько секунд он сделал пометку на планшетке и небрежно продолжил:
– Второй вопрос. Почему? Почему, по-вашему, «Международный транспорт» пытается вас убить?
Черт. Что сказать? Думаю, лучше говорить правду. Никто другой мне не поможет.
– Это прозвучит безумно.
– Йоэль, мы уже установили, что мне не привыкать к безумным историям и они меня не раздражают, покуда они правдивы. – Он внимательно посмотрел на меня. – Рассказывайте.
По моей шее потек холодный пот.
– Телепортация. Она работает совсем не так, как принято думать. Я могу доказать это, и, если я расскажу об этом, если все узнают про меня, «Международный транспорт» накроется медным тазом. Вот почему они хотят убить меня, – ответил я.
– Интересно, – сказал он, отмечая карандашом галочку на форме в планшетке.
Постой-ка, у них есть стандартная опция «Великий Международный Корпоративный Заговор»?
– Ладно, Йоэль. Думаю, мы, пожалуй, сможем вам помочь. – Моти провел рукой по туго накрахмаленному белому воротничку своей рубашки на пуговицах, откинулся в кресле и сунул левую руку в карман аккуратно отглаженных темно-синих брюк. – Но сначала подробнее расскажите мне об этой женщине, Пеме. Вы говорите, она послала вас к нам. Что точно она сказала?
Можно рассказать и это. Нужно заслужить доверие. Потом, может быть, я ненадолго смогу остаться один в этой комнате.
– Думаю, можем начать с моей любимой мозоли.
Почти бесконечность
Я ПРОСНУЛСЯ НА СВОЕМ ДИВАНЕ.
Быстрая проверка коммов подсказала, что сейчас 9.12 вечера 27 июня 2147 года. Черт! Сегодня была десятая годовщина нашей свадьбы, и мы с Сильвией договорились встретиться в любимом баре в девять тридцать. Я задремал, играя в видеоигры, – не редкость в будний вечер. Обычно это не имеет значения, ведь Сильвия не возвращается домой раньше полуночи, но даже я понимал, что опаздывать на десятую годовщину собственной свадьбы очень дурно.
Я соскочил с дивана и взмахом руки
