— Зачем ему это? — спросила я. — Разве это не делает его врагом монарха Альфа Четыре?
— Нет, — сказал Александр. — Дядю многие считают... неуравновешенным.
— Он такой и есть? — поинтересовался Гауэр.
— Нет, — ответил Чаки. — Из того, что я услышал от Рептилий, Майоранцев и Фелиниадов, король Альфа Четыре весьма проницателен. Он давно у власти. Нападение «Свободных женщин» оказалось, своего рода, неучтенным фактором, которого никто не ожидал.
— Советник Леонидас годами предупреждал об этом, — сказал Александр. — Он всегда считал, что блокирующих сетей не должно быть ни у какой из планет, включая Землю.
— Получается, он симпатизирует Земле? — что делает его единственным подобным существом в системе Альфа Центавра, хотя, скорее всего, нет, но спросить стоило.
— Я бы назвал его сторонником планетарной свободы. Он, как и все мы, не хочет, чтобы вся сила и гнев Свободных женщин обрушился на нас, он многие годы советует не держать людей в плену так, как это делаем мы, потому что такая политика не способствует становлению этих миров в качестве мирных членов солнечного и галактического общества.
— Думает, как в свое время думал Уинстон Черчилль, — сказал Чаки. — Только центаврийский Черчилль.
— Значит, Леонидас — лучший правитель, чем король, так получается?
— Такие вопросы на Альфа Четыре не обсуждаются, — поежился Александр.
— Потому что диссиденты крайне жестоко устраняются, — добавил Чаки. — Правда, отправив их всех сюда, правители Альфа Четыре сделали нам хороший подарок.
— Ненавижу свою семью, — проворчал Джефф и Александр пораженно на него уставился. — Не здешнюю семью, — быстро добавил Джефф, впрочем, Александр после этого тоже не приободрился. — Ой, да и не тебя. И не твою мать, наверное, если она не похожа на твоего брата или дядю.
— Она больше похожа на меня, — кивнул Александр. — Мама очень... одинока с тех пор, как умер папа, — взгляд Александра затуманился. — Думаю, дядя имеет какое-то отношение к его смерти, но тогда я был ребенком, так что могу ошибаться.
— Могу предположить, что не ошибаешься, — быстро откликнулся Чаки.
— Можно даже не спрашивать Ричарда, — кивнул Гауэр, — или родителей. Я знаю, что королевская семья была очень... строгой... в том как они справлялись с неподчинением.
— Ух ты, какие там замечательные ребята. Давайте не будем планировать визит к ним.
— Большинство наших людей, как и у вас, — сказал Александр, — хотят жить своей жизнью в мире, радоваться близким и плодам своего труда, — он вздохнул. — Советник Леонидас, во всяком случае, старается защищать наших людей от прихотей двоюродного дяди. И он защищает мою маму.
— Леонидас работает в поте лица изо дня в день, — добавил Чаки. — Поэтому у него получилось повлиять на формирование Планетарного совета.
— Уверен, что он хороший парень?
— Я верю, — кивнул Александр, — что если бы вы узнали его, вы бы почувствовали, что он заслуживает доверия.
— Пока что, похоже, — сказал Чаки, — Леонидас единственный, кто мешает Альфа Четыре принести больший урон, чем уже принесен, — тем временем Тим вез нас по улицам Вегаса к центру города. Чаки вздохнул: — Мы ничуть не приблизились к понимаю того что происходит, не говоря о том, как от этого защититься. Леонидас может быть самым великим борцом за права ближайших планет и Земли заодно, но слово короля — закон.
— Может, Джеффу стоит принять корону? — тихо сказала Лоррейн. — Это остановит злость, разве нет?
— Я туда не пойду, — прорычал Джефф. — Я не пойду туда один и не поведу туда за собой никого. Альфа Четыре не наш дом. Наш дом — Земля.
— Больше никого нет, — отчаянно сказал Александр. — Если не вы или кто-то из королевской ветви, то мы просто потеряем монархию.
— Потеря монархии звучит неплохо, — сказала я — Можно попробовать внедрить демократию.
— Нет, не сработает, — тихо сказал Чаки.
— Другим планетам может не нравиться контроль Альфа Четыре, — кивнукл Гауэр, — но без него они перегрызутся друг с другом.
— Как кошки с собаками и драконами?
— Именно, — Гауэр снова кивнул. — Власть останется у Альфа Четыре, потому что, на самом деле, власти других планет хотят оставаться под ее контролем.
— Я бы сказал, они хотят побольше самоопределения, но в целом, согласен, — сказал Чаки. — Возражают они, из того, что я узнал, в основном против затягивания гаек нынешним королем, а не против принципиального лидерства Альфа Четыре. Они хотят видеть лидером Леонидаса.
— Невозможно, потому что его нет в родословной, — сказал Александр.
— Может, ему жениться? — предложила я. — В смысле, если он защищает твою маму, почему нет?
Вид у Александр был такой, словно он никогда не задумывался о таком варианте, а сейчас, услышав, вряд ли стал его фанатом.
— Ох, я и понятия не имею.
— Тогда он потеряет свои позиции, — сказал Гауэр. — Главный советник не должен быть членом королевской семьи. На самом деле, его не примут в королевскую семью, хотя детей, наоборот, примут.
— Если они будут, — сказал Тито. — Не знаю, до какого возраста центаврийская женщина может рожать, но, если мама Александра, а мы ведь о ней говорим, была бы земной женщиной, шансы были бы никудышные.
Александр выглядел так, словно хотел, чтобы дискуссия на эту тему немедленно прекратилась и никогда больше не поднималась.
— Уверен, советник мою маму ничуть не интересует. Он достаточно старый, чтобы быть ей отцом, — сказал он, и в этих словах была уйма ужаса.
— Ты удивишься возрастной разнице некоторых пар, которые при этом чувствуют себя счастливыми, — ужас на лице Александра только усилился. Я хотела поделиться мнением, что, мол, его-то родители решились как-то заиметь его и Грегори, но решила пожалеть парня. — Ну, даже если ты и не видишь в этом никакой романтической искры, давай предположим, что ее может и не быть.
Мы выехали снова на Стрип.
— Не уверен, что кого-то интересует мнение простого водителя, — сказал Тим выкрутив регулятор сарказма на полную, — но, думаю, раз у нас тут гуляют центаврийские шпионы, они могут подсказать экипажу приближающегося космического корабля, заполненному центаврийскими войсками, где именно атаковать. Так проще, чем играться в знакомство с королевской семьей.
— Сомневаюсь, что он будет заполнен центаврийскими войсками, — поежился Александр.
То, как он это сказал, заставило всех присутствующих, включая Кристофера, сидевшего на переднем пассажирском сиденье, уставиться на него.
— И кем
